Одинъ изъ моихъ парижскихъ пріятелей — иностранецъ, хорошо знающій французскую жизнь — находитъ, что каждая фраицуженка — будь она работница, лавочница, богатая буржуазка или титулованная аристократка — если только ей случалось измѣнять своему возлюбленному или мужу, или только возбуждать въ немъ сильную ревность — навѣрно была бита.
И мнѣ кажется такое мнѣніе не чудовищно-преувеличено. Въ любомъ романѣ, въ любой пьесѣ, какъ только любовникъ или мужъ застанетъ свою невѣрную подругу на мѣстѣ преступленія, онъ непремѣнно вскинетъ въ воздухъ кулаки при крикахъ: «Misérable!». На сценѣ это рѣдко доходитъ до побоевъ, но въ дѣйствительности кулаки эти весьма часто опускаются на голову и плечи «обожаемой» женщины.
Мнѣ кажется также, что много воды утечетъ до тѣхъ поръ, пока мужчина во Франціи — будь онъ парижанинъ или провинціалъ, и въ самомъ образованномъ классѣ,—освободится отъ своихъ предразсудковъ, будетъ считать женщину совершенно равноправной и даже въ тѣхъ случаяхъ, когда нарушаются его супружескія права, воздерживаться отъ оскорбленія женщины «дѣйствіемъ». Другое дѣло — яростныя вспышки страсти и уголовныя преступленія. Но и тутъ французскій мужъ можетъ, въ девяти случаяхъ на десять, надѣяться на то, что присяжные оправдаютъ его. Иначе и не можетъ быть: при сяжные сами всѣ мужчины и воспитаны въ тѣхъ же повадкахъ и предубѣжденіяхъ. Казалось бы при такихъ частыхъ убійствахъ невѣрныхъ женъ, какія случаются во Франціи, въ особенности въ Парижѣ, супружеская вѣрность должна бы хоть формально ограждаться; а всѣмъ извѣстно, что этого далеко нѣтъ. Напротивъ, чѣмъ дальше, тѣмъ хуже; браки при возрастающей разнузданности чувственныхъ инстинктовъ, тщеславія и суетности — только въ разводѣ и находятъ нѣкоторый регуляторъ.
Нельзя, однако, отрицать того, что и въ Парижѣ вы найдете семьи съ сильно развитымъ родственнымъ чувствомъ. Даже и въ неудачныхъ бракахъ любовь родителей къ дѣтямъ и дѣтей къ родителямъ остается часто нетронутой и доходить иногда до размѣровъ страсти, но согласитесь, что французская манера проявлять и въ жизни, и въ литературныхъ изображеніяхъ кровное чувство родителей и дѣтей кажется намъ всегда аффектаціей. Возгласы: ma mère, топ père, mon fils, ma fille! — для нашего слуха отзываются театральными акцентами. А въ жизни очень рѣдко привязанность родителей къ дѣтямъ и обратно производитъ на васъ, какъ на иностранца, впечатленіе настоящей интимной задушевности. Они могутъ быть привязаны, по своему, довольно искренно и сильно, но форма весьма часто отзывается какъ бы заученными интонаціями, ласками и возгласами. И вамъ, при этомъ, всегда невольно припоминается свое дѣтство, и безъ всякаго квасного патріотизма вы находите, что у себя дома все это проявляется иначе, т. е. проще, наивнѣе и теплѣе.
Парижскія семьи средней руки, живущія въ такихъ условіяхъ, которыя гонятъ прежде всего отца семейства вонъ изъ дома, очень любятъ отправляться за городъ. И эти поѣздки, съ ранней весны до поздней осени, по воскресеньямъ и праздникамъ однѣ только и придаютъ семейнымъ нравамъ массы парижанъ нѣкоторый ладъ. Уроженецъ Парижа — рабочій, буржуа, чиновникъ или писатель — мечтаетъ всегда пріобрѣсти на старости лѣтъ клочекъ земли въ окрестностяхъ и построить себѣ, домикъ или купить его готовымъ, уплачивая ежегодно небольшую сумму. Провинціалы и въ особенности крестьяне подсмѣиваются надъ парижанами, надъ тѣмъ, что они способны приходить въ восторгъ отъ всего, что увидятъ въ деревнѣ; оть куръ и утокъ, отъ телятъ и барановъ, отъ всякаго ручейка, лужайки и кустика. И когда парижскій буржуа обзаведется маленькой дачкой — онъ начинаетъ жить въ ней болѣе семейно, чѣмъ въ городѣ, разводитъ цвѣты, огородныя овощи, удитъ рыбу, охотится. И жена, и дѣти участвуютъ во всѣхъ этихъ деревенскихъ удовольствіяхъ. И тутъ вы можете наблюдать: какъ выступаютъ всѣ болѣе простыя, благодушныя свойства французской натуры. И взрослые, и дѣти одинаково способны приводить себя въ довольное и веселое настроеніе отъ многаго такого, что, напр., въ насъ, русскихъ, не вызвало бы ровно ничего. И вообще можно сказать, что французъ — будь онъ хоть самый коренной парижанинъ — въ сущности, не требователенъ и покладливъ. Это давно стали замѣчать иностранцы, даже и мало расположенные къ французамъ, как напр., нѣмцы.