Я нѣсколько забѣжалъ впередъ и прошу моего читателя: вернуться опять къ литературному движенію Парижа въ самомъ концѣ шестидесятыхъ годовъ.
Бсе возраставшій духъ оппозиціи и борьба съ императорской властью выдвинула тѣхъ бульварныхъ писателей, которые стали заниматься игрой на этой нотѣ. Создатель газеты «Figaro» Вильмессанъ — самъ настоящій Фигаро по юркости и безшабашности своего поведения — отличался замѣчательнымъ нюхомъ въ выборѣ тогдашнихъ застрѣльщиковъ. Два сотрудника, которыхъ тогдашние карикатурные журналы изображали обыкновенію въ видѣ двухъ кузнецовъ, бьющихъ молотомъ по наковальнѣ—Рошфоръ и прусскій еврей Альберъ Вольфъ, превратившійся въ парижскаго boulevardier — всего больше способствовали выработкѣ особеннаго рода бульварной публицистики, для которой требовался, прежде всего, литературный талантъ, дурачливость, остроуміе и пріятный языкъ. Въ этой школѣ Рошфоръ подготовился и къ той серіи памфлетовъ, которые онъ, въ видѣ красныхъ книжечекъ, сталъ выпускать противъ бонапартизма.
Но эта игра въ радикализмъ, въ такихъ газетахъ, какъ Figaro и десятокъ другихъ ежедневныхъ и еженедѣльныхъ листковъ, шла рука объ руку съ развитіемъ фривольной и прямо порочной прессы и беллетристики. Правительство второй имперіи, до конца пятидесятыхъ годовъ, старалось, повидимому, очищать изящную литературу и бульварную прессу; но мы видѣли, что преслѣдованію подвергались и такія крупныя произведенія, какъ романъ Флобера «Мадамъ Бовари». А тѣмъ временемъ, легкая беллетристика и ежедневная хроника нравовъ стали все больше и больше занимать публику, дѣйствуя на ея чувственные инстинкты. Нравы кокотокъ и развратныхъ виверовъ дѣлались обязательнымъ содержаніемъ замѣтокъ, очерковъ, разсказовъ, цѣлыхъ романовъ. Такого рода литературой и прессой Парижъ сталъ щеголять въ самые послѣдніе годы имперіи. Обыкновенно ихъ считаютъ прямыми продуктами бонапартова режима; но врядъ ли это было такъ. Политическая свобода, форма правления не могутъ — одни — создавать нравовъ; и мы видимъ, что въ третью республику, съ каждымъ пятилѣтіемъ, беллетристика, театръ, газетная пресса дѣлались все распущение. Не при Наполеонѣ III-мъ, а въ семидесятыхъ годахъ, когда Франція стала пользоваться демократическими учрежденіями, сложился типъ такой ежедневной газеты, какой первоначально явился «Le Gil-Blas, гдѣ основаніемъ всему служитъ порнографія, разсчитанная на эротические вкусы публики. Ничего подобнаго до тѣхъ поръ не было ни въ одной европейской прессѣ и, повторяю, тутъ форма правления и расширение политической свободы не при чемъ. Напротивъ, такого рода пресса, только при теперешней свободѣ печати, можетъ доходить до геркулесовыхъ столбовъ испорченности. А въ свое оправдание безчисленные забавники такихъ журналовъ, какъ «Le Gil-Blas» и другіе, скажутъ вамъ, что они только изображаютъ дѣйствительною жизнь и нисколько не виноваты въ томъ, что нравы современнаго Парижа, да и всей Франции, скользятъ съ такой: быстротой по наклонной плоскости.