— Бог мой, — прошептал Стивен одним вздохом, его лицо стало белее мела.
Осмонд медленно кивнул.
— Я думаю, что если экипаж Моргана перевернется, нам придется молиться не о его выздоровлении, а о его смерти.
— Но… но…
Осмонд развернулся и почти побежал к тому месту, где стоял Капитан Внешней Стражи и его «сын». Позади него несчастный возница все еще валялся в грязи, корчась и бубня: «Мой Господин».
Взгляд Осмонда скользнул по Джеку и проследовал дальше, как будто тот был пустым местом.
— Капитан Фаррен, — сказал он. — Вы следили за событиями последних пяти минут?
— Да, Осмонд.
— Вы внимательно следили за ними? Вы осмыслили их? Вы внимательно слушали?
— Да. Я думаю, да.
— Вы думаете? Какой вы превосходный Капитан! Надеюсь, мы еще поговорим о том, как такой замечательный Капитан мог произвести на свет такого гадкого лягушонка.
Он коротко и холодно взглянул на Джека.
— Но у нас сейчас нет времени на это, не так ли? Нет. Я предлагаю вам собрать дюжину ваших бравых солдат и быстрым шагом, нет, бегом, отправиться на Дорогу Внешних Постов. Вы сможете ориентироваться по запаху, отправляясь на место несчастного случая, не так ли?
— Да, Осмонд.
Осмонд быстро взглянул на небо.
— Мы ждем Моргана в шесть, может быть, немного раньше. Сейчас два. Вы согласны, Капитан?
— Да, Осмонд.
— А ты что скажешь, маленький гаденыш? Тринадцать? Двадцать три? Восемьдесят один час?
Джек шмыгнул носом. Осмонд скорчил ему гримасу, и Джек почувствовал, как в нем опять закипает гнев. «Ты избил меня, и если мне выпадет такой шанс…»
Осмонд снова посмотрел на Капитана.
— До пяти часов, я думаю, вам нужно спасти те бочки, которые еще целы. После пяти вы должны очистить дорогу любым способом. Понятно?
— Да, Осмонд.
— Тогда идите.
Капитан Фаррен поднял кулак ко лбу и поклонился. Идиотски улыбаясь, Джек сделал то же, хотя его мозг, казалось, разрывался от ненависти. Осмонд развернулся и пошел прочь, не дожидаясь их приветствия. Он направился к вознице, щелкая в воздухе бичом.
Возница услышал приближение Осмонда и закричал.
— Пойдем, — сказал Капитан, взяв Джека за руку. — Тебе не нужно это видеть.
— Да, — сказал Джек. — Пойдемте.
Но когда Капитан Фаррен толкнул створку ворот, и они, наконец, вышли из павильона, Джек услышал и затем продолжал слышать это даже во сне: раз за разом раздавался свист бича, сопровождающийся криками несчастного возницы. И Осмонд тоже издавал звуки. Он задыхался. Ему не хватало воздуха, и сложно было сказать, что это за звуки, если не оглянуться и не поглядеть в лицо Осмонда. А Джеку этого делать не хотелось.
Но он был уверен, что знает.
Ему показалось, что Осмонд смеется.
Теперь они вышли на людное место перед павильоном. Прогуливающиеся замечали Капитан Фаррена и… старались обойти его десятой дорогой. Капитан шел быстро, его лицо было напряженным и мрачным. Джеку приходилось бежать, чтобы не отстать от него.
— Нам повезло, — внезапно сказал Капитан. — Чертовски повезло. Я думаю, он хотел убить тебя.
Джек посмотрел на Капитана, и у него пересохло в горле.
— Ты же видел, он сумасшедший. Сумасшедший, как тот, который гоняется за кексом.
Джек не совсем понял, что означает это сравнение, но согласился, что Осмонд сумасшедший.
— А что…
— Погоди, — прервал его Капитан. Они обошли вокруг павильона и очутились у того самого места, куда Капитан затащил Джека, увидев акулий зуб.
— Стой здесь и жди меня. Ни с кем не разговаривай.
Капитан зашел в палатку. Джек остался ждать, озираясь по сторонам. Мимо него прошел жонглер. Он оглядел Джека, не сбиваясь с ритма, подбрасывая в воздух полдюжины мячей. За ним по пятам следовала стайка грязных детей, как за Дудочником из Хамелина. Молодая женщина с грязным ребенком, держащимся за вывалившуюся белую грудь, предложила ему:
— Хочешь, я покажу тебе кое-что, что может делать мой малыш, кроме, как мочиться, если у тебя найдется пара монет?
Джек смущенно отвернулся и покраснел.
Женщина расхохоталась:
— Ооо, поглядите, этот молодой человек СМУТИЛСЯ! Бегите все сюда, быстрее! Бегите…
— Иди прочь, шлюха, или закончишь свои дни в подземной кухне.
Это был Капитан. Он вышел из палатки в сопровождении еще одного мужчины. Этот второй был стар и толст, но его и Фаррена объединяла одна черта: они выглядели как настоящие солдаты, а не как киноактеры, играющие солдат. Он пытался застегнуть форму на животе, и одновременно нацепить на спину инструмент, напоминающий французский рожок.