Машина остановилась перед изящным викторианским домом, доминирующим над пригородным ландшафтом умеренными линиями. Молодой человек вышел из автомобиля и как только он оплатил драйвер такси за его услуги, он шел с твердыми шагами к двери главного дома.
Фелисити Паркер проверяла бакалейные товары, которые только что принес посыльный. Во все годы, которые она проработала как экономка, женщина ни разу не потеряла ни пенни и не пренебрегла никакой из своих обязанностей. В доме было пять горничных, садовник и шофер, и всеми ими управляла ее мягкая, но умелая рука, и она гордилась хорошей работой, которую всегда делала.
Внимательный взгляд леди был сосредоточен на проверке качества яблок, когда зазвонил звонок перед входной дверью. Она посмотрела на кухонные часы и удивилась, кого это можно было ожидать у входа в безбожный час одиннадцати утра. Владелец дома никогда никого не принимал перед ланчем.
- Я посмотрю, кто стучит, - сказала горничная, помогавшая Фелисити со списком из магазина.
- Нет, дорогая, - ответила старшая женщина, - предоставь это мне. Должно быть, это новый журналист, который думает, что может получить интервью так сразу. Я поставлю этого парня на место, - и говоря это, женщина оставила фартук на стуле и, поправляя прическу, она пошла в столовую, затем гостиную и позже в зал.
Фелисити мысленно подготовилась, как она разберется с мнимым молодым репортером. Однако, когда она открыла дверь, она действительно обнаружила молодого человека, хотя не совсем того, которого ожидала. Прямо перед нею, в зеленой форме пехоты США, стоял мужчина в свои ранние двадцать с каштановыми волосами и синими глазами, устремленными на нее с озорным выражением. Фелисити задохнулась от изумления и от неожиданности едва не лишилась чувств.
- Боже правый! - возопила она. - Это сон! Дитя мое! Не могу поверить, что ты здесь! - восклицала женщина, бросаясь на шею молодому человеку. - Как я рада видеть тебя живым и невредимым!
- Я тоже рад тебя видеть, Фелисити, - ответил молодой человек, обнимая свою бывшую няню, искренне радуясь тому, что снова видит ее.
- О, Боже! Боже! - с трудом дышала женщина. - Когда ты приехал? С тобой все в порядке? Мы слышали, что ты был ранен! Ты должен был сказать нам заранее, что едешь, а теперь у твоей матери будет сердечный приступ от неожиданности! - тараторила Фелисити, пытаясь обмахивать себя рукой.
- Что ж, мы должны это увидеть, - ответил мужчина, улыбаясь болтающей без умолку женщине, - но ты не думаешь, что будет лучше, если ты пригласишь меня войти? Ведь здесь немного прохладно, - добавил он, подмигивая леди, которая тут же впустила его.
- Что происходит, Фелисити? Почему ты так кричишь? - спросил голос, исходящий из студии, и секундой позже в гостиной появилась белокурая женщина в белом халате и с большой книгой в руках.
Элеонора Бейкер выпустила книгу, прикладывая руку ко рту, еще не в состоянии произнести хоть слово. Ее радужные глаза вдруг наполнились слезами, пока она молча созерцала фигуру Терренса, стоящего перед ней, прямо посреди ее приемной. На том же самом месте, где она видела его последний раз почти два года назад.
- Мама, - сказал Терри хриплым голосом, - я вернулся! - было все, что он мог сказать, видя, как его мать протягивает к нему руки.
- Мой сын! Мой сын! Терри, мое любимое дитя! - воскликнула женщина, обнимая его и благодаря Бога за милость возвращения своего сына. В этот момент она поняла, что закончились ее бессонные ночи.
- Ты можешь простить меня за всю боль, что я причинил тебе? - спросил молодой человек, пока его мать еще тихонько плакала в его руках.
- Радость этого дня возмещает каждую слезу, которую мы могли пролить, Терри, - ответила женщина, зная, что только что сказала лучшие строки во всей своей жизни до сих пор.
Это был день празднования в доме Бейкер, и Фелисити Паркер впервые в своей профессиональной карьере не могла думать о бакалее, позабытой на кухне. Добрая женщина была так переполнена событиями, что она решила оставить ответственность на совести повара, пока сама приняла пару пилюль, чтобы успокоить свое колотящееся сердце. В конце концов, она была не так уж молода.
Легкий ветерок проносился по городу вечером, когда Кендис Уайт прибыла в Париж. Волею случая, карета, в которой она ехала, везла ее по бульвару Святого Мишеля, заставляя ее снова переживать тот полдень, который она имела последний раз провела с Терри. Она еще раз посчитала дни, которые ей еще придется ждать за время путешествия в Англию и потом в Нью-Йорк. Если она удастся взять корабль до Ливерпуля, как она планировала, она будет дома к седьмому декабря. Она едва могла дождаться, когда настанет этот день!
Как только война закончилась, она обратилась с просьбой уволить ее из армии, но не получала никакого ответа несколько недель. Однако, когда она почти потеряла всю надежду и смирилась, что ей придется провести праздники во Франции, она получила разрешение вернуться. Молодая женщина читала и перечитывала краткие строки, в которых правительство ее страны благодарило ее за ценные услуги, хотя все, что она могла понять, поскольку слезы катились по ее щекам, было то, что скоро она будет с теми, кого она любила, празднующая Рождество, как она обещала всем своим друзьям в предыдущем году.
Кенди постаралась запомнить каждый вид города, который она пересекала по пути к больнице Святого Жака. Латинские окрестности, Сена, Мон Мартр, каменные мосты, Шампс-д'Элизе, Пляс де Ля Конкорд, Люксембургский сад, - каждое место имело свое воспоминание, которое всегда будет жить в ней. Полтора года, которые она провела во Франции, были совсем не простые, и все же она не могла пожаловаться, потому что в течение этого времени Бог благословлял ее разными способами.
Не потребовалось много времени, прежде чем карета миновала парк около больницы, и Кенди знала, что прибыла к месту назначения. Она никогда не любила прощаться со своими друзьями, но понимала, что другого выбора не было. Молодая женщина стояла перед старым зданием, пытаясь собрать необходимую смелость, чтобы войти в больницу.
Жюльен и Флэмми были так счастливы видеть свою подругу, что в начале едва могли вымолвить хоть слово, но им не нужно было много говорить, потому что Кенди была так взволнована, что некоторое время не позволяла им говорить, болтая и хихикая, как соловей весной. Она рассказала им о своих прошедших днях на фронте, что она там пережила и как скучала по всем в Святом Жаке, и поскольку волнению блондинки казалось, не было конца, вскоре она заставила двух брюнеток переполниться ее безграничным запасом энергии и улыбок.
Однако, Жюльен умудрилась объяснять Кенди, что ее муж Жерар был уволен по состоянию здоровья, но быстро поправлялся в больнице в Лоррейне. Она ожидала увольнения, чтобы она смогла поехать в эту область и, наконец, встретить его там. От Кенди не укрылось, что лицо подруги стало неожиданно моложе и лучилось радостью. Завеса печали, которая покрывала ее выражение в течение всего времени, что она знала ее, исчезла, показывая Кенди женщину, прежде не виденную. Молодая блондинка предположила, что она, наконец, встретила настоящую Жюльен, ту, которая не опасалась за жизнь своего мужа каждую минуту. Кенди восхищалась подругой даже больше, познав на собственном опыте, каково это, когда кто-то любимый сражается на фронте. Блондинка только что переносила подобное состояние в течение нескольких месяцев, а ее подруга выносила ситуацию в течение долгих лет.
- Я так счастлива за тебя, Жюли, - сказала ей Кенди с улыбкой. - Теперь ты сможешь немного подумать об усыновлении ребенка. Обещай мне, что подумаешь.
- Конечно, подумаю, - ответила Жюльен, улыбаясь в ответ. - В следующий раз, когда ты приедешь во Францию, тебе будут рады в доме Буссени, и ты наверняка встретишься с нашим ребенком.
- Будь уверена, - сказала Кенди Жюльен и затем, повернувшись к Флэмми, она спросила ее о планах на будущее.
- Ты знаешь, Кенди, я много думала о возвращении в Чикаго, - с сомнением отвечала Флэмми. - Даже если, что я действительно хочу повидать свою семью, это было так давно, когда я в последний раз их видела, что я не уверена, будет ли мне хорошо с ними, плюс...