- Это было шесть лет назад, - мысленно продолжала она, - шесть лет, а я все еще чувствую его на своей коже, как если бы это произошло только что! - вздохнула она, чуть задевая губы кончиками пальцев. - В то время мы были только детьми, - подумала она, закрыв глаза, поскольку ее женское любопытство загорелось тревожным вопросом. - Интересно... Интересно, как бы ты поцеловал теперь? - осмелилась подумать она, удивляясь собственной смелости. - И более того... интересно, как это - жить рядом с тобой, как я представляла себе много раз в прошлом. На что это похоже - делить с тобой каждую малейшую радость, каждое мучительное испытание, твой успех и твое поражение, все эти незначительные мании, которые, я знаю, есть у тебя, твою навязчивую идею поддержания порядка, твою страсть к верховой езде, твою любовь к поэзии, твою настойчивость при покупке тысячи белых рубашек, любых фасонов и материалов, и эта непостижимая и упрямая привычка дразнить меня?.. Я уверена, ты бы до смерти дразнил меня, но я и уверена, что крайне бы этим наслаждалась... Каково это - ждать тебя каждый вечер, делить с тобой хлеб и... постель?!.. Каково это - просыпаться в твоих руках, Терри? - вздохнула она в экстазе, но вскоре черная тень пересекла ее малахитовые глаза. - Но через несколько дней ты выйдешь из больницы, и я могу больше тебя не увидеть снова. Что такого в тебе есть, Терри, что только ты можешь наполнять меня этим запутанным теплом, разливающимся по всему моему телу? Как я могу чувствовать себя такой счастливой и несчастной одновременно?
- Боже, Кенди, ты определенно потеряла разум! - сделала она себе выговор, ощущая ветерок под дубом.
Утром пришла почта из Америки, но Кенди решила держать письма в кармане, чтобы прочитать их спокойно, когда закончится ее смена. Все утро она постоянно смотрела на часы, и не один раз в течение дня она испытывала соблазн открыть конверты, но все же она не уступала своему нетерпению.
После трудного рабочего дня молодая женщина пошла к своей любимой скамейке в больничном саду, чтобы проглотить новости в письмах. Ее большие зеленые глаза сияли радостью, она ощущала крепкую нить, связывающую ее сердце с любимыми друзьями и приемной семьей в такой далекой Америке. С каждой строкой она убеждалась, что не имело значения, как далеко она от дома, кусочек берега озера Мичиган всегда будет жить в ее душе.
- Хорошие новости? - спросил глубокий голос сзади, и Кенди было не нужно поворачивать голову, чтобы узнать, кто с ней заговорил.
- Да, новости из дома, - ответила она с мягкой улыбкой. - Хочешь послушать? - спросила она, наконец, встретившись с зеленовато-синими глазами.
Терри в светло-синей рубашке и бежевых штанах стоял рядом с нею, слегка опираясь на трость. Кенди подумала, что так он выглядит почти полностью поправившимся, и ее сердце не могло избежать болезненного поворота в груди, когда она снова почувствовала, что неизбежное расставание приближалось с каждым днем.
Молодой человек сел рядом с ней и с любопытством глянул на большой белый конверт с изящной печатью на передней стороне.
- Это, я полагаю, должно быть от Альберта, - сказал он, улыбнувшись воспоминанию о старом друге, которого он не видел долгие годы.
- И ты прав, - отвечала Кенди, подняв левую бровь, акцентируясь на подозрениях Терри.
- Что он пишет? - спросил молодой актер.
Внезапно, Терри взглянул Кенди в глаза, и чувство дежа вю вторглось в их сердца. Разве он не спрашивал то же самое о письме Альберта много раньше?
- Много чего, - начала она объяснять, пытаясь успокоить биение в груди. - Знаешь, Терри, я беспокоилась за Альберта в течение последнюю пару лет, - сказала молодая женщина, доверяя Терри тайну, которую она долгое время хранила только для себя. Почему-то, направление разговора к ее дорогому опекуну, помогло молодой женщине забыть о других более тревожных чувствах внутри нее.
- Почему? - поинтересовался Терри, также стараясь найти способ ослабить напряжение. - С ним что-нибудь не так?
- Только одно, Терри, - печально вздохнула Кенди. - Он несчастлив!
- Ему не подходит быть могущественным миллионером, не так ли? - предположил Терри, понимающе кивая головой.
- Именно так. Он был поставлен перед обязанностями главы семьи около трех лет назад, но для него это было почти адом. Даже если он никогда не жаловался, я знаю, что, глубоко внутри он чувствует, что предал все, во что верил, - pointed out указала молодая женщина.
- Я знаю это чувство, - прошептал Терри так тихо, что Кенди едва могла понять его слова. - Это действительно грустно видеть, как жизнь уничтожает мечты нашей юности... все надежды, которые, как мы верили, обязательно сбудутся! - с горечью продолжил Терри.
- Не говори так, Терри, - поспешила она ответить. - Я все еще думаю, что мы всегда можем сражаться за наши мечты даже в шторм! Неважно, что другие настаивают, что бесполезно продолжать борьбу, мы всегда должны бороться за наши самые дорогие мечты, Терри.
Терри посмотрел на Кенди, и улыбка пробежала по его лицу. У нее всегда хватало силы воодушевить его.
- Может, тебе следует сказать это Альберту, - предложил Терри.
- Теперь ему больше не нужны мои советы, - продолжала сияющая Кенди. - В этом письме он мне поведал, что, как только война закончится, он оставит все семейные дела в руках Арчи и Джорджа. Тогда он последует за своими мечтами в Африку, а может и Индию.
- Я рад за него, - искренне сказал Терри. - По крайней мере, наш общий друг будет жить в соответствии с планами, которыми он делился со мной в прошлом. Если честно, Кенди, мне немного стыдно за то, что я потерял все связи с Альбертом в течение этих лет. Я был весьма неблагодарен по отношению к нему!
- Никогда не поздно стать ближе к другу, - с улыбкой сказала она, - почему ты не напишешь ему?
- Неплохая идея, - усмехнулся он в ответ. - Где он теперь живет?
- В главной резиденции Одри, в Чикаго, - ответила она.
- Ты живешь с ним и семьей Одри? - полюбопытствовал он.
- Нет, Терри, я живу отдельно, в той самой квартире, где раньше жила с Альбертом, - с гордостью ответила она.
- И как же твое упрямое аристократическое семейство позволяет тебе жить одной? - спросил он, частично ухмыляясь, частично восхищаясь чувством независимости девушки. Кенди была для него бесконечным источником приятных сюрпризов.
- Альберт дает мне полную свободу действий, и я делаю со своей жизнью то, что считаю лучшим, - сказала она небрежно, но широко улыбаясь воспоминанию о своем самом дорогом друге и опекуне.
- Вы оба действительно близки друг другу, не так ли? - предположил он с намеком на ревность втайне. Внутри, он укорил себя за это чувство к такому дорогому другу, каким был Альберт.
- Да, правда, - отвечала она, размышляя о прошлом, которое объединило ее жизнь с жизнью Альберта. - Мы многое пережили вместе, он был моим советчиком и плечом, чтобы плакать во времена самых трудных испытаний моей жизни. Он больше чем мой опекун! Я думаю, что он - старший брат, которого у меня никогда не было, и я полагаю, он ко мне чувствует то же самое, - объяснила она, глядя на небо, которое по цвету напомнило ей голубые глаза Альберта.
- Полагаю, ты будешь скучать по нему, когда он покинет Америку, - предположил Терри ностальгическим голосом.
- Да, но я предпочитаю, чтобы он был далеко от дома, но счастливый и удовлетворенный, чем жил жалкой жизнью, занимаясь тем, что он на самом деле ненавидит, - с чувством сказала она.
- Это звучит очень чувствительно, даже если исходит от такой неисправимой занозы как ты! - попытался он пошутить, чтобы ослабить серьезный тон разговора.
- Ах ты! - Кенди надулась, включаясь в игру.
- Ну же, скажи, кто шлет тебе это письмо в сентиментальном синем конверте с запахом фиалки? - спросил молодой человек, поднимая двумя пальцами одно из писем и прикрывая нос другой рукой, будто от запаха духов в конверте его мутило.
- Отдай! - игриво воскликнула она, и молниеносным движением выхватила письмо из рук Терри. - Это от Патти.