Они смотрели друг на друга, не в силах вымолвить и слова. Звуки прохожих заглушались стуком их сердец. Кенди чувствовала, что тяжесть на груди вторглась в ее виски, и у нее закружилась голова. Терри, в свою очередь, был парализован, будто во сне. Прежде, чем он мог этого избежать, единственная слезинка прокатилась по его щеке. И чудным образом, как если бы свежее ощущение влажности разбудило его, он нашел смелость, чтобы разомкнуть уста.
- Я был дураком, - пробормотал он.
От первого звука его голоса слезы Кенди нашли выход, и она повернула голову, ища воображаемую точку в небытие воды. Ее лицо дергалось от глубоких эмоций, бушующих внутри.
- Таким дураком, Кенди, - хрипло продолжал он. - Все эти годы, начиная с того кануна Нового Года, когда мы впервые встретились, каждая минута, каждый день, каждое время года, в каждом сне и в каждом биении моего сердца, о, Кенди, ты всегда была единственной, кого я когда-либо любил, - выговорил он, испуская глубокое рыдание.
Она снова повернулась, чтобы увидеть его, и на сей раз ее изумрудные глаза не могли избежать его синего взгляда. Хотя говорить она не могла.
- Теперь я знаю, что сделал ошибку всей моей жизни, когда отпустил тебя тем вечером в Нью-Йорке, - признался он, и его слова удивили ее.
- Ты сделал то, что было правильным, - наконец, заговорила она.
- Нет! - не согласился он твердым кивком. - Время показало, что я ошибался. Я получил жестокий урок, что не было моральным предавать мои чувства к тебе.
- Но ты был ей нужен, нужен! - повторяла она между всхлипываниями.
- Да, но я не мог дать ей то, что ей от меня было нужно. Потому что я уже отдал это тебе с первого раза, когда я положил на тебя глаз. Разве ты не видишь, что я знаю только то, как быть с тобой? Бесполезно отрицать это дольше. Я никогда, никогда не мог забыть о тебе, Кенди. Ты запечатана в моем сердце, память о тебе бежит в моих венах и пульсе. Ты и только ты, та, кого я всегда любил,.. даже если никогда не знал, как лучше показать это тебе.
- Терри! - задохнулась она и решила, что ее душа может выскользнуть наружу.
- Кенди, ты понятия не имеешь, как я пытался полюбить ее, но каждый раз я заглядывал себе в сердце, я мог только чувствовать мою любовь к тебе. Там во мне нет места другой любви, кроме любви к тебе. Не было правильным притворяться, что я мог бы быть для нее хорошим мужем, когда моя душа с давних времен уже обручена с твоей. Я должен был понять это, и когда еще было время, порвать с этой ложью и сражаться за любовь, которую мы разделили. Я был просто идиотом, и в течение прошедших дней я также ненамного был умнее. Вместо того, чтобы поведать тебе о том, что у меня вот здесь, - он коснулся груди, - я действовал как безмозглый идиот, полный ревности и гордости, - закончил он, понурив голову от стыда.
- Терри, пожалуйста, прекрати это, - умоляла она. - Если расстаться было ошибкой, тогда тоже несу ответственность. Ведь это я первая решила уехать. Если это мое решение лишь принесло тебе боль, то винить надо меня, - признала она. - Если эта разлука заставила тебя страдать вместо того, чтобы помочь тебе чувствовать себя лучше... тогда я причинила тебе боль, и я горько об этом сожалею! - закончила она с выражением сильнейшей печали на лице.
- Это не так, совсем не так, - поспешил заверить он, поднимая глаза. - Это я первый скрыл от тебя, что произошло... Я собирался все тебе рассказать, но мне не хватало смелости объяснить тебе, прежде чем ты сама все узнала... и потом я сделал только хуже, дав обещание брака женщине, которую я не мог полюбить. Я предал нашу любовь, я отказался от тебя... О, Кенди! Я прекрасно знаю, что одних слов недостаточно, чтобы компенсировать всю причиненную боль, но я должен просить у тебя прощения... Ты могла бы... Могла бы ты когда-нибудь простить меня, Кенди? - спросил он ее с серьезным взглядом.
Она стояла неподвижно в течение бесконечных секунд, и он почувствовал, что смерть подкрадывалась к его сердцу.
- Могла ли я хоть когда-нибудь держать обиду на тебя? - прошептала она, и луч надежды открыла ему двери.
- Кенди! - выдохнул он, и затем, с обретенной храбростью несколькими шагами приблизился к девушке. - Кенди, в тот вечер в больнице я видел ваше прощание с Ивом, и был уверен, что потерял тебя навсегда. На самом деле, даже сейчас я смирился, что я не соперник мужчине, который никогда не причинял тебе боли, как я... Я… Меня трясет от страха при мысли, что он уже занимает особое место в твоем сердце..., то место, которое однажды было моим, а я не знал, как его сберечь... Вчера, я был убежден, что изгнан оттуда навсегда, и все же что-то внутри говорило мне, что я должен был попытаться хоть однажды сказать тебе правду о моих неумирающих чувствах к тебе... Я знаю, что не заслуживаю, я знаю, что не должен говорить эти слова, но... Если... ты прощаешь меня... Возможно ли такое, что ты стерпишь это признание?.. Я знаю, что все, что у нас однажды было - уже не вернешь... Но, несмотря на мою тяжкую вину, я все также люблю тебя... сейчас и всегда...
- Терри... Я... - было все, что она могла издать, поскольку слова мужчины продолжали звучать в ее ушах, унося ее в волшебную сказку.
- Нет, не говори ничего, не сейчас... - попросил он. - Я открываю тебе свое сердце, но я не жду, что моя любовь будет вознаграждена. Если ты сейчас скажешь мне, что Ив завоевал твою привязанность, я полностью пойму... Но если ты все еще сомневаешься в своих чувствах, то Кенди, пожалуйста, скажи, что ты хочешь, чтобы я сделал, чтобы вернуть твою любовь?.. Я сделаю все, что пожелаешь... Мог бы я... Если б я попытался... если бы я стал лучше... Мог бы я когда-нибудь ожидать, что ты вернешься? Могу ли я надеяться, что все еще могу вернуть тебя, несмотря на любовь Ива?
Кенди опустила голову, и Терри почувствовал, что сам ад разверзся у него под ногами, но это ощущение продлилось лишь до того момента, пока он не увидел, как девушка, все еще с опущенной головой, протянула к нему правую руку ладонью вверх. Затем она подняла лицо, полное слез, и не в силах произнести какой-либо звук, ее губы раскрылись, чтобы сказать одно простое слово, которое она снова и снова повторяла все месяцы, которые он провел в больнице, каждый раз, когда она помогала ему, но теперь оно приобрело новый глубокий смысл.
- Подойди, - произнесла она шепотом.
Молодой человек медленно двинулся к ней, все еще не веря значению жеста Кенди. Когда он подошел достаточно близко, она тепло приняла его, склоня голову к нему на грудь, в то время как его руки отыскали свое место на ее талии в нежном объятии. Несколько минут они молчали, тихо вкушая свою близость, а их тела медленно свыкались со сладостным теплом рук друг друга.
При первом контакте молодая женщина ясно чувствовала, как яркий румянец залил ее лицо, когда мужчина заключил ее в свои объятия. Но постепенно начальная стыдливость уступила другим чувствам, более сокровенным и глубоким. Наконец, после долгих лет тоски ее сердце отыскало путь домой. Для Кендис Уайт дом был прямо здесь, в руках мужчины, которого она любила, и потребовалось лишь несколько минут, чтобы это понять.
В тот момент девушка верила, что она могла бы провести столетия вот так, прикованной к телу Терренса, а его руки медленно водили по ее спине и волосам, а его коричное дыхание заполняло воздух, сохраняя щеку и шею теплыми. Она испустила вздох, и тут же осознала, что не сказала ему то, что было у нее в сердце.