— Взять их с собой? — повторила Тесс сквозь зубы. — Смею ли я узнать, куда я еду?
— Я посылаю вас туда, где вам следует быть, мисс Харпер. Далеко-далеко отсюда.
— Вы так думаете, вы…
— В Канзас.
Канзас? В мозгу Тесс раздался сигнал тревоги. Ее хотят похитить! Это ясно как день. Подобное похищение уже произошло с такой же, как она, наследницей большого состояния. Она даже знала в Риме одного мужчину, который также однажды был похищен. Но Тесс никогда не думала, что это может случиться с ней.
— Пора, — объявила женщина.
Тесс запаниковала.
— О, но… но вы не имеете права никуда меня забирать. Мои родители… нет, я сама заплачу вам, сколько пожелаете. Любой выкуп, какой вы назначите. Только… только позвольте мне взять чековую книжку.
Осторожно, чтобы еще больше не возбуждать явно очень взволнованную женщину, Тесс, сдвинув в сторону одеяло, освободила ноги. Если будет нужно, она снимет все деньги со своего банковского счета. Тесс знала, что чек можно без труда аннулировать в самый последний момент. Она ничего не потеряет, но выставит эту женщину из своего дома. Потом запрет дверь и вызовет полицию.
Она стояла на трясущихся ногах, засунув руки в карманы своего «больничного халата» — темно-розового пушистого купального халата, уже далеко не нового, надеваемого только во время болезни.
— О, вы несете вздор, мисс Харпер! Мне не нужны ваши деньги!
Остановленная резким голосом женщины, Тесс ухватилась за край высокого дубового комода, на счастье оказавшегося рядом. Тут ее мечущийся взгляд упал на тяжелый викторианский двадцатичетырехкаратный золотой подсвечник, купленный на аукционе в Лондоне. Она схватила его и выставила перед собой, как саблю:
— Я не позволю вам убить меня!
Перед мысленным взором Тесс промелькнул образ миссис Коллинз, заглянувшей утром, чтобы навести порядок. Кровь, разгром, — наверное, она потребует дополнительную плату за сверхурочную работу.
— Я не собираюсь убивать вас, — спокойно ответила женщина. — Как уже говорила, я здесь, чтобы помочь вам.
— Тогда помогите своим уходом!
Та вздохнула:
— Поставьте подсвечник, мисс Харпер. Я повторяю, что не собираюсь причинять вам вреда.
— Сказал паук мухе! — выпалила Тесс. — И вы никуда меня не заберете?
— Похоже, это будет несколько труднее, чем я себе представляла сначала.
— Вот это, леди, вы очень верно подметили. Чего вы хотите? Чек? Наличные? Кухонное серебро? — Голос Тесс прервался. Она была вынуждена сглотнуть, чтобы прочистить горло. — Что нужно сделать, чтобы выставить вас из моего дома?
Лицо женщины прояснилось, даря Тесс надежду, что она, может быть, не будет похищена или безжалостно убита на этом прекрасном дубовом полу.
— Назовите свою цену, — настаивала Тесс.
Взгляд женщины скользнул по пачке лекарств на тумбочке.
— Положите таблетки себе в карман.
Тесс тут же сунула упаковку в глубокий левый карман «больничного халата» вместе с пачкой свежих и использованных салфеток.
— А теперь вы согласитесь предпринять путешествие…
— О, я так не думаю, — прервала ее Тесс с нервным смешком.
Маленькая женщина снова сложила руки на груди.
— Мисс Харпер, мне нельзя отсюда уходить, пока я не добьюсь вашего согласия.
— Согласия на что?
— На встречу с вашей настоящей судьбой.
— Я говорю вам, леди, вам не удастся вытащить меня через входную дверь.
Женщина загадочно улыбнулась:
— Мне нет нужды тащить вас через дверь. Если угодно, вы можете сесть вот сюда, на свою кровать. Пожалуйста. Садитесь.
Тесс подумала, что это довольно странная просьба, но сейчас нужно было делать все, лишь бы выгнать эту сумасшедшую женщину.
— И вы не убьете меня?
— Я обещаю не убивать вас, — сказала женщина нетерпеливо.
— Я уже сажусь, — Тесс нагнулась над кроватью. — Вот сюда?
Она опустилась на свое сшитое по особому заказу французское стеганое одеяло, все еще сжимая обеими руками подсвечник.
— И вы уйдете?
— Теперь просто скажите: «Да, Спиритуальный Гид, я хотела бы взглянуть на свою настоящую судьбу».
— И вы уйдете?
— Да, уйду.
— Хорошо. Да, спиральный…
— Спиритуальный…
— Спиритуальный Гид, я… я хотела бы взглянуть на свою настоящую судьбу…
Тесс моргнула, быстро повернувшись кругом. Она была не дома, а в каком-то совершенно незнакомом месте. Все еще сжимая подсвечник разом вспотевшими руками, она почувствовала на лице тепло яркого солнца.