Воспоминания возвращают меня в башню Кирит Унгол. В один из тех дней, когда контроль на пару минут вернулся ко мне. Каким-то чудом мне удалось спрятать мешочек с даром Галадриэль. И сейчас я вижу лишь надежду в этом маленьком тряпичном мешочке, в котором лежат незнакомые мне камни.
Она сказала, что эти камни позволят развеять любую Тьму. Что ж, настало время проверить это. Собрав всю свою волю и силу в кулак, вступаю во внутреннюю борьбу с Тьмой. Саурон был прав лишь в одном. Где есть Свет всегда будет место и Тьме. Только вот он не учел, что Свет способен рассеивать даже самую непроглядную Тьму.
Мне нужна лишь секунда, чтобы схватить мешочек с камнями. Пожалуйста, дайте мне эту секунду. Я не знаю у кого мне стоит просить помощи. Сомневаюсь, что Валар остались ко мне благосклонны. Но, пожалуйста, мне нужен лишь миг. Я не прошу о большем.
— Ты не сможешь, — болезненно хрипит чародейка, словно бы отзываясь на мои мысли. «Я бы поспорила», — мысленно произношу я, пробираясь все ближе и ближе к поверхности. Складывается ощущение, словно я выбираюсь из воды на сушу. Все звуки, приглушенные до этого, становятся все ярче и громче. И в какой-то момент я оказываюсь на поверхности.
— Не стоило нападать на мою семью, — отплевывая сгусток крови, в считанные секунды вынимаю заветный мешочек, а на ладонь высыпаются несколько камней. — Свет всегда будет побеждать Тьму, — с этими словами взываю к внутреннему источнику. Вся энергия концентрируется в ладони, а маленькие камушки вмиг раскаляются и обжигают кожу.
Магия обрушивается на назгула подобно мощной волне. Свет, сравнимый с самим Солнцем, вспыхивает вокруг меня, дарует душевное очищение и спокойствие. Ящер издает оглушающий визг, шарахаясь в сторону от меня и дара Галадриэль. Я с наслаждением наблюдаю за тем, как Лесного принца оставляют в покое, а его лицо больше не искажено гримасой боли и страдания. Падаю на колени подле эльфа и тянусь к нему дрожащими пальцами.
Свет продолжает укрывать нас защитным покровом. Да, он смог осветить эту непроглядную Тьму в моей собственной душе. Не знаю, что бы могло случиться, не окажись Леди Галадриэль щедра на дары. Без ее помощи, пусть и косвенной, я бы не справилась, просто опустила руки и позволила бы всему течь своим чередом.
— Я знал, что еще увижу тебя, Тинувиэль, — устало произносит Аранен, закрывая глаза. И только сейчас понимаю, насколько он выглядит уставшим. Мы не виделись не так уж и долго, но это время показалось мне целой вечностью.
— Мне нельзя было отступать, — в ответ шепчу я. Собственное тело кажется сейчас невероятно тяжелым. Пошатнувшись, продолжаю смотреть в голубые глаза Леголаса. Магия просит свою цену. Силы покидают меня с невероятной скоростью. Я даже не успеваю понять, когда, окончательно обессилев, заваливаюсь на бок, отдаваясь в объятия темноты.
Чувствую облегчение от того, что у меня получилось победить. Получилось спасти того, кто всегда был дорог мне. Видеть живые глаза Леголаса перед тем, как погрузиться в темноту, становится лучшей наградой на свете. Сейчас мне было бы даже не жалко умереть. Главное, что он жив, остальное уже не важно.
========== Глава 32. Мое сердце навечно в твоих руках ==========
Я помню все… и одновременно ничего из того, что происходило после моего использования дара Леди Галадриэль. Из меня словно выкачали все силы. Но то и дело я выплывала из забытья в реальный мир. И каждое такое возвращение сопровождалось головокружением и желанием, чтобы все закончилось быстрее.
Я помню, как земля уходила из-под ног. Помню, как мимо нас бежали испуганные орки. Но лучше всего запомнила руки, которые все это время держали меня. И глаза, которые смотрели исключительно на меня, несмотря на то, что творится вокруг.
Выплывая из темноты в очередной раз, сразу же осознала, что мы победили. Облегчение сразу же заполнило душу, но какое-то беспокойство все равно продолжало с ним соседствовать. Как бы сильно я не пыталась себя убедить в том, что все позади, какой-то червячок в голове продолжает неустанно повторять: «Ты могла их всех убить одним взмахом руки».
Окончательно прийти в себя у меня получилось лишь на третий день. Но и эти дни для меня были адом. Сон превратился в сплошной кошмар, а в моменты просветления видела лишь Митрандира. И каждый раз я могла только слышать бесконечное множество заклинаний, которые на мне использовал маг. Они частично избавляли от кошмаров. Но мне хватало и этого.
На четвертый день ко мне впервые кого-то впустили, хоть и под присмотром Гэндальфа и двух стражей. Мне не доверяют. Я это прекрасно осознаю. По-другому и быть не могло, ведь я была не просто под действием чьих-то там чар. Мной управлял сам Саурон. Я вообще удивлена, что меня оставили в обычной комнате, а не заперли в темнице.
Не могу смотреть в глаза своим друзьям. Чувство вины пожирает меня изнутри с завидной скоростью и усердием. Лишь завидев, как Братство, в том числе и все хоббиты, входят в помещение, встаю с кровати. Слабость отступила, словно ее и не было прежде.
Чувствую, как ноги начинают трястись, а к горлу подступает ком слез. Я их всех подвела. И мне так плохо от этого. Они все неотрывно смотрят на меня, а я впервые за последние месяцы начинаю плакать. Оседаю на пол и опускаю голову. Все тело содрогается от рвущихся наружу рыданий.
— Простите меня, простите, — сжимаю руки в кулаки до такой степени, что ногти впиваются в кожу на ладонях. — Я не чудовище, и я не хочу, чтобы меня считали таковой, — меня чуть ли не насильно усаживают обратно на кровать. Неосознанно прижимаюсь к Леголасу, который оказывается около меня. Его руки. Они не отпускали меня в Мордоре.
— Мы все знаем, что это была не ты, — поднимаю глаза на Фродо. Хоббит слабо мне улыбается. Сейчас он выглядит куда лучше, чем в день нашего расставания. — Я видел тебя в башне. И сразу понял, что передо мной не та эльфийка, с которой мы расстались у реки.
— Ты… ты видел меня? — нервно сглатываю, смотря в глаза полурослику. И в них мелькает боль. Он не просто видел меня. Сжимаю челюсть до тех пор, пока не начинает сводить скулы. — Я не должна была этого допустить, — голос за секунду становится холодным. И даже мне самой становится страшно от того, насколько чужеродно он звучит.
Дни шли, а я с каждым днем все больше чувствовала давление на себе, немой укор всех, кто попадался мне на пути. И это окончательно доказало мне то, что мне абсолютно никто не собирается доверять. Впрочем, я заслужила это. Лишь прогулки с Леголасом немного возвращали меня к жизни. Мир переставал казаться серым, он словно заново расцветал для меня.
Но ничего не собиралось меняться. А я становилась все мрачнее день ото дня. Сплетни за спиной стали надоедать, и я приняла единственно верное решение.
Pov Legolas
Она ушла из Минас Тирита на седьмой день. Молча. Без огласки. Наверное, так может только она. Без прощания, без объяснений. Оставляя меня вновь ни с чем, лишь с обнаженной перед ней душой. Мы все были заняты в день ее отъезда. А как освободились, нашли лишь стопку писем, которые она оставила после себя.
Каждый из Братства может найти сверток со своим именем. Здесь лежит даже конверт для Боромира. Завершение этого дня будет необычным, это можно понять сразу. Тихий вечер в кругу друзей. С согласия каждого решаем пригласить и Фарамира. Он имеет право получить адресованное его брату письмо, как никто другой.
Мы все собираемся в одном из залов крепости. В напряженном молчании смотрим друг на друга, Гэндальф же сжимает в руках все письма. Сложно не заметить, насколько побег эльфийки выбил его из колеи. Он переживал за нее, боялся, что она больше никогда не станет собой. Саурон превзошел самого себя, взяв под свой контроль дочь Митрандира. Но даже это не помогло ему, не обеспечило победу.
— Я не хочу оправдывать Аилинон, но, думаю, каждый из сидящих здесь прекрасно понимает причины ее поступка, — волшебник сидит перед нами, согнувшись под тяжестью навалившихся трудностей. Возможно, и я не лучше выгляжу. — Надеюсь, ее письма помогут нам ее понять, — с этими словами Гэндальф поднимается со своего места и первым подходит к Арагорну. Так каждое послание находит своего адресата.