Выбрать главу

Захожу в роскошную прихожую, попутно пряча последний уцелевший кусочек женщины, которая меня родила, под свободную ткань футболки. Я готов к сражению, мой топор в одной руке, а десятидюймовый охотничий нож «Бусси Батл Мистрес» (прим. марка ножа), который я нежно называю «Мисси», в другой.

Величественный дом устрашающе молчалив.

Ни одна душа не приближается ко мне, никто не пытается остановить неизбежную резню. Всё это ощущается слишком легким. Возможно, это просто мой счастливый день. А возможно, нет. Давайте выясним.

Я не заморачиваюсь маскировкой и направляюсь по парадной лестнице, следуя по пути старых воспоминаний. Мне было не больше пяти или шести, когда я был здесь в последний раз, но здесь всё так же, как и в моих детских воспоминаниях, — расположение этого огромного дома выжжено в моём мозгу.

Я прохожу многочисленные двери, мои тяжелые ботинки громко стучат по полированным полам, прежде чем я останавливаюсь перед хозяйскими покоями. Я знаю, что за этой дверью экстравагантно украшенная комната, с канделябрами и изысканным убранством, мебелью в стиле Людовика XIII. Показная попытка замаскировать грязь.

Я не сомневаюсь, что апартаменты такие же роскошные, какими я их и запомнил, даже за всё ещё закрытыми дверьми. Мои глаза сразу же останавливаются на всём этом, а ноги начинают двигаться до того, как мозг догоняет движение тела.

Он там. Я могу чувствовать его, это ощущается под моей кожей.

Я могу ощущать его толстые пальцы, проникающие в моё юное тело. Я могу обонять его дорогой одеколон, пока он смешивается с его потом и капает в мои глаза.

Страх здесь нежелателен. Я уже не тот мальчик, я — ангел смерти.

Движение позади избавляет меня от этих нежелательных мыслей, и я оборачиваюсь, поднимая оружие, — мои руки готовы нанести удар.

Прихожая позади меня заполняется обнаженными телами. Мужчины, женщины и дети — все согнаны к выходу двумя женщинами в униформе служанок. Более старая из двух останавливается как вкопанная, как только понимает, что я поймал её в поле своего зрения, и она смело притягивает руками двух маленьких детей к своим бокам, используя их тела как свой шит.

— Вы здесь, чтобы убить всех нас?

Я поднимаю голову, игнорируя её вопрос и оценивая язык тел детей, которыми она прикрывается.

Их тощие тела все в синяках и не трясутся от страха. Они были обучены повиноваться, привыкли думать, что их жизни им не принадлежат и что их тела — это просто сосуды для удовольствия других.

— Возможно, им лучше быть мертвыми? — я двигаю своим топором перед детьми позади неё.

— Нет! — этот неистовый ответ заставляет её притихнуть, и я поднимаю свои брови в знак сомнения. Насколько я знаю, она — добровольный соучастник. Женщина задирает подбородок и бесстрашно смотрит в мои глаза, её пристальный взгляд быстро опускается на ухо моей матери у меня на шее, которое выскочило из-под выреза футболки.

— Они достаточно настрадались, позвольте мне позаботиться о них, — умоляет она.

— А откуда мне знать, что ты сделаешь так, как говоришь?

Она немного медлит, не уверенная в том, что позволит правде слететь с её губ, прежде выпрямляет спину и смотрит мне прямо в глаза. Я вижу сочувствие и силу в её взгляде.

— Потому что я знаю, кто вы. Вы — Генри. Я спасла вас однажды. Позвольте мне сделать то же самое для них.

Я осматриваю её лицо, пробуя сравнивать его с любым из лиц в моих воспоминаниях о пребывании здесь, но это не даёт результата.

— Поверьте мне, Генри. Возмездие будет вашим.

«Возмездие будет вашим».

Я слышал эти слова раньше. Я жил этими словами, которые произнесла безликая женщина, проникающая в мои сны.

Я всматриваюсь в лицо этой миниатюрной женщины в возрасте и вижу только правду, ни капли обмана.

Единственным кивком я одобряю её просьбу, и она не колеблется даже секунду. Держа руки на плечах обоих детей, она направляет их вниз по коридору, догоняя других, кто бежит из этого особняка ужасов.

Я должен помочь им. Я должен удостовериться, что они все в безопасности.

«НЕТ».

В первую очередь, я должен убить одного из тех, кто здесь заключил меня в тюрьму.

Такова моя цель — моя единственная заповедь.

И вновь я оказываюсь стоящим перед картиной от пола до потолка, изображающей Святого Жермена — ангела-хранителя детей, ставших жертвами надругательств.

Этот урод думает, что это забавно.

Я режу антикварное полотно, уничтожая шедевр, вероятно, стоящий сотни тысяч, тем не менее, мой гнев не ослабевает.

Позади теперь уже каркаса того, что однажды изображало молодую пастушку в поле, находится дверь к уничтожению сэра Майкла Форестера.

Я хватаю отрубленную руку мёртвого охранника и ещё раз использую её как пропуск.

Замок открывается с мягким шипением, и я втыкаю мой небольшой поясной нож в дверную раму, таким образом гарантируя, что она останется открытой.

За дверью экран от стены до стены, на него проектируется изображение с камеры. Эта область для сэра Майкла, чтобы наблюдать за тем, как его «гости» изнашиваются до оболочки, отдаленно напоминающей их прежних. Это — то место, где он дрочит на сцены фильмов, что сам снимает, а затем продает другим извращенцам, получая в результате миллионы баксов. Фильмы о мужчинах, о женщинах, но преимущественно о детях, низведенных до обыкновенных дырок, пригодных для любого использования.

Он делает запись прямо сейчас.

Экраны мерцают от изменения углов съёмки камеры, показывающей одну и ту же сцену с разных ракурсов.

Сэр Майкл обнажен ниже пояса, его дряблая задница напрягается от каждого зверского толчка бёдер.

Под ним молодая женщина, связанная, но без кляпа. Я могу видеть, что она не издаёт ни звука, хотя её рот не заткнут, губы остаются неподвижными. Её глаза закрыты, а тело смещается только от толчков насильника.

Её влагалище заполнено чем-то, напоминающим маленький деревянный кол, в то время как задний проход широко растянут, чтобы принимать крошечный член Сэра Майкла и несколько пальцев каждой из его рук. Её длинные спутанные светлые волосы свисают с конца скамьи и скользят по грязному полу.

Она, вероятно, уже мертва. Её хрупкое бледное тело — абстрактное собрание синяков и вертикальных отметин, и всё же её лицо безмятежно и совершенно безучастно.

Я поражен её неподвижной красотой. Ноги приросли к полу, а пристальный взгляд прикован к её лицу.

И только из-за того, что я пристально изучаю её черты, замечаю, как всего лишь раз затрепетали её веки, и этого достаточно для меня, чтобы покончить с этим. Прикончить его и закончить её страдания, быстро перерезав с помощью «Мисси» мягкую кожу его шеи.

Я планировал поиграть с ним перед его кончиной. У меня был целый список весёлых игр, чтобы сыграть с сэром Майклом, но эта девушка изменила все мои тщательно разработанные планы, и теперь он должен умереть быстро.

Поворачиваясь к двери с боку экрана, я толкаю её, открывая в тот момент, когда сэр Майкл выплескивает свою сперму по всей поверхности её израненной спины.

Рёв его оргазма заглушил мои шаги, и прежде чем последний всплеск спермы выходит из головки его члена — «Мисси» в его глотке. Одного медленного движения её зазубренного края по уязвимому месту практически достаточно, чтобы обезглавить всё ещё извергающееся тело сэра Майкла Форестера.

Я наблюдаю за темно-красными брызгами из его шеи, моя хватка на его лбе единственное, что останавливает его от падения поверх тела, распростертого под ним.

Струи спермы, расписавшие её тело, быстро смыты рекой крови. Кровь омывает её медно-красной теплотой его утекающей жизненной силы, смывая все следы прочь с её подвергшейся издевательствам кожи.

Когда Сэр Майкл издает булькающий последний вздох, я отбрасываю его мертвое тело на пол, даже не позаботясь взять трофей. Вместо этого я быстро освобождаю девушку от скамьи и притягиваю её безжизненное тело в свои руки.