Император накрыл тело гардиной, сорванной с окна, и вышел из тронного зала.
«Лорд Родор!
Ваш брат, лорд Мадог, мертв. Хотя вы и признали его безумным и свергли с престола Востока, лорд Мадог погиб так, как подобает истинному лорду – защищая свой народ и вас в том числе.
Если вы еще не заметили, в мире в последнее время происходят весьма необычные вещи: взорвалась Огненная земля, да и ваше море ведет себя не так, как вы привыкли. Ну и, конечно же, вы слышали, что ноб ушли с Юга. Сообщаю вам, что они направляются на Север, чтобы уничтожить последнего из древних богов, который представляет для них опасность. После его уничтожения они примутся за нас. И тут мне понадобится ваша помощь, но не беспокойтесь, я вас не слишком затрудню. Дело в том, что ноб, чтобы убить древнего бога, нужна кровь четырех правителей, сейчас у них есть кровь Эоганна, моя кровь и кровь Канцлера Эльте, наместника Северных побережий. Не хватает крови Востока, которую им не удалось получить от вашего брата, в связи с чем я бы настоятельно рекомендовал вам не высовываться из Палладиума, обить стены войлоком и быть крайне внимательным с ножами и вилками. Конечно, вы можете не воспринимать мои слова всерьез, но что-то мне подсказывает, что вы, как человек религиозный, отнесетесь к этому письму со всем подобающим вниманием.
Еще, милорд, я не могу отказать себе в удовольствии сообщить вам о том, что мои печать и подпись на том самом договоре, который мы с вашим братом якобы заключили, чтобы разделить Юг, не являются подлинными. Подобной договоренности между мной и лордом Мадогом никогда не существовало, да и не могло существовать. Мои печать и подпись были сфальсифицированы моим Канцлером, печать и подпись лорда Мадога – как я подозреваю, его Атторнеем. Делайте выводы сами.
В завершении сообщаю вам о том, что независимо от вашей воли лорд Востока Мадог будет похоронен в склепе Императоров Запада, и на его надгробной плите будет начертан его полный титул . Для меня будет великой честью занять место рядом с ним после смерти.
Лазарус III,
Император Запада»
Капитан стоял на берегу моря и смотрел, как волны медленно накатывают на берег, оставляя ажурные следы на песке. Что-то сверкнуло в свете восходящего солнца, Капитан наклонился и разглядел старый грубо сделанный нательный морской крест на разорванной цепочке. Это был крест Канцлера. Капитан видел его сотни раз, когда Канцлер в моменты волнения вдруг вытаскивал его из-под шарфа, тихо шептал морскую молитву и прикладывал его к губам. Капитан поднял морской крест и посмотрел на горизонт. Он понимал, что теперь ему не догнать Этель. Она стала ветром, и скорее всего она уже на Севере, стучится в двери Северного властелина, чтобы осуществить свой коварный план, в чем бы он ни состоял. Капитан кое-как связал концы серебряной цепочки и надел на себя морской крест. С ревом извергнула пламя одна из огненных гор, воздух наполнился едким запахом серы. С Багалом покончено, Морской бог побежден. Пусть так, но он все равно пойдет на Север. Конечно же, он опоздает, ну и что с того? Копируя жест Канцлера, Капитан коснулся Морского креста на груди.
У него за спиной раздался странный глухой звук. Капитан обернулся и увидел лодку, причалившую к берегу. Лодка была пуста.
Сегодня боги рядом. Так почему бы не пойти туда, куда они его поведут?
ГЛАВА 5. ВОЛЬТЫ
Император Запада, лорд Востока – они оба оказались не так умны, как они думали, и то, что Эльжебет Гард (а такую фамилию давали всем сиротам в Горде) все еще оставалась во дворце, только подчеркивало этот факт. На самом деле она из него и не уходила. Как только ее заперли в комнате, она тут же выглянула из окна, поняла, что находится на пятом этаже дворца и, вопреки уверенности Мадога, даже и не подумала прыгать вниз или идти по узкому парапету на такой высоте. Она хотела стать свободной, а не мертвой и очень точно отдавала себе отчет в своих желаниях. Получить свободу у нее были все причины. Во-первых, само то, что два таких влиятельных человека обращаются с ней как с тухлым яйцом, не вызывало у нее никаких оптимистичных мыслей, в понимании Эльжебет это означало всего лишь то, что по какой-то причине она нужна им живой-здоровой и достаточно сговорчивой. Для чего она им нужна, ей узнавать совершенно не хотелось. Во-вторых, истории о ее матери уже давно не производили на Эльжебет никакого впечатления, она уже успела усвоить жестокие законы жизни, которые гласили: если за столько лет твои родители не объявились, а платит за твое содержание некий «аноним», то не стоит ждать, что жизнь превратится в сказку, и твои папа с мамой будут ждать тебя в прекрасном замке с широко раскрытыми объятьями. Так не бывает. Поэтому не нужно верить людям, которые говорят, что это возможно. Не то, чтобы Эльжебет не хотелось верить лорду Мадогу, наоборот, ей еще как хотелось, но природная осторожность взяла верх. Именно поэтому, как только за ней закрылась дверь, Эльжебет сразу же поняла, что ей нужно делать. Сначала она просто сидела на стуле и слушала ленивую перебранку охранников за дверью, потом, когда разговоры прекратились, Эльжебет подождала еще с час, и, когда начали с оглушительным горохом бить часы на башне, которая находилась совсем рядом, разбила стулом окно. Недовольное ворчание за дверью сообщило ей, что ее стражники не различили в громком бое часов звука разбивающегося стекла. Потом Эльжебет просто спряталась под кровать и стала ждать. Сначала часы пробили четыре, потом пять, а потом дверь ее комнаты открылась, и Эльжебет из своего укрытия прослушала весь странный диалог Лорда и Императора. Из этого разговора она выяснила только одно: ей нужно скрываться от неких ноб, которые явились в Горд. Дальше начался переполох, за дверью то и дело бегала стража. Из-под кровати Эльжебет было видно, что дверь в ее комнату так и осталась открытой. Кто такие ноб, Эльжебет представляла себе достаточно смутно, она знала, что так называется религия, которую исповедуют на Юге, но кого именно так называют, и уж тем более, что этим ноб могло понадобиться от нее лично, у Эльжебет не было ни малейшего представления. Зато она могла себя поздравить с тем, что ее побег удался. Когда стук сапог в коридоре стал раздаваться все реже, Эльжебет рискнула выйти из своего убежища. Как выбраться из дворца, она себе не представляла, но решила, что бедная одежда не будет привлекать к ней лишнего внимания. Если кто-то ее и встретит, то просто решит, что это спрятавшаяся от страха прачка или поломойка.
План Эльжебет был блестящим и гарантированно удался бы, если бы не одно весьма существенное «но» – Император так и не отменил своего приказа найти ее. По этой причине Эльжебет удалось всего лишь спуститься на один этаж вниз, там она попалась на глаза стражнику, который тут же схватил ее за руку и потащил в комнату охраны, не обращая ни малейшего внимания на ее отчаянное сопротивление. И вот она снова сидела в кабинете Императора. Разница была в том, что на этот раз кабинет был пуст. В камине не горел огонь, на столе был беспорядок, громко тикали в углу большие часы с маятником. Эльжебет начала понимать, что, кажется, она действительно влипла.
Лазаря она прождала почти час, и, когда тот вошел в кабинет, Эльжебет невольно вжалась в свой стул, ее глаза расширились от страха и удивления: одежда Императора была в крови, левая ладонь перевязана. Лазарь прислонился к столу и хмуро посмотрел на Эльжебет. Та все-таки осмелилась поднять взгляд, но натолкнувшись на холодные зеленые глаза, тут же снова уставилась в пол. Пальцы Лазаря начали стучать по рукояти меча, который висел на поясе.
– Набегалась? – наконец, спросил Император.
Его голос был хриплым и тихим. От этого Эльжебет стало гораздо страшнее. Лучше бы он кричал, подумала она. Эльжебет не ответила. Лазарь подошел к ней.
– А теперь слушай меня внимательно, девочка, – его пальцы впились в ее подбородок, он поднял ее голову, и теперь у Эльжебет не было другого выхода, кроме как смотреть в его страшные глаза. – Я могу свернуть тебе шею одним движением, и такой вариант был бы для меня самым удобным. Я не сделаю этого, но не потому, что я такой добрый, а потому что только тебя я могу использовать как приманку для твоей свихнувшейся мамаши.