— Искренне рада, — заметила Диана, — что патриотический национализм не находит поддержки в этом доме. Мы с супругом успели вас полюбить.
— Мне крайне неловко. Забудем досадный случай. Вернемся к Роману Рихтеру. Итак, что вы собираетесь предпринять? — Наталия наклонилась вперед, положив свою тонкую нежную руку на сухую подагрическую руку правозащитницы. — И прошу вас иметь в виду, что, со своей стороны, я готова на любую поддержку.
— Вы можете положиться на Наталию, — сказала Софи.
Паша Пешков стоял на снежной улице, ежился от холода и соображал, куда пойти ночевать. Деньги на метро были.
Глава 4
Пир воронов
Если вы захотите понять, что из себя представляет процедура high table в Оксфордском колледже, вы для начала должны представить себе англиканский собор или собор любой западной христианской церкви. Но лучше все-таки вообразите собор англиканский, обшитый изнутри темным деревом, этакую тяжелую задымленную громадную залу.
В соборе, в восточной его части, расположен своего рода пьедестал, этакая приподнятая палуба, на которую поднимаются по трем ступеням. Это возвышение, приподнятый этаж, носит название «пресвитерий»; на пресвитерии располагается алтарь — многочастная композиция из картин. Возле этого алтаря и происходит церковная служба. Алтарь развернут лицом внутрь храма — то есть установлен поперек пресвитерия, перпендикулярно трем коридорам (нефам собора), которые ведут от входа в храм к алтарю. Верующие толпятся перед пьедесталом, подняться по ступеням на пресвитерий не могут. Не имеют права: там, наверху, место для духовенства. Верующие любуются на алтарь снизу.
Представили? Вообразили себе протяженные коридоры-нефы, вытоптанные тысячами ног, ведущие к алтарю, и представили второй, приподнятый над первым, пьедестал в конце зала, и алтарь, установленный на пьедестале?
А теперь представьте, что вместо алтаря, вместо конструкции из рам и картин, — поперек пресвитерия установлен гигантский стол — он тянется от стены до стены храма, — и стол этот могут озирать прихожане, то есть студенты, находящиеся внизу, на нижнем полу храма.
Нижнее пространство обеденного храма в колледже — это студенческая трапезная.
Роль трех коридоров-нефов, ведущих к пресвитерию и гигантскому столу, исполняют три долгих ряда простеньких студенческих столов, протянувшихся от входа в зал к возвышенному пьедесталу, где установлен торжественный стол-жертвенник. Эти столики соединяют в непрерывный ряд, составляют один к одному, как костяшки домино, и столики тянутся тремя длинными лентами — от входа к алтарю.
За скромными рядами столов внизу — сидят прихожане, то бишь студенты, а на возвышении, пресвитерии, подле стола-алтаря, размещается духовенство: доны колледжа, fellows колледжа и профессора.
Сакральное действие, совершаемое за огромным столом (прием духовенством пищи), можно приравнять к таинству евхаристии — вкушению крови и плоти Спасителя. Обряд выполняется сугубо торжественно. Вино (кровь Христову) духовенство на пресвитерии поглощает в обильных, просто раблезианских количествах, тогда как роль облаток играет многократная перемена блюд, изготовленных заботой французского повара и дюжины поварят. Посильное участие в евхаристии принимают и прихожане-студенты; однако сервировка их столиков-домино значительно скромнее, кушанья не обильны и сделаны эти блюда из других продуктов, а вместо вина прихожанам подают воду, иногда сидр и пиво.
По стенам обеденного храма в чинном иконостасном порядке развешаны сакральные образы отцов-основателей колледжа: королей, их фавориток, рыцарей, пэров, лордов, иногда бывших «мастеров» (то есть настоятелей) колледжа. Среди этих картин прихожанин-студент ощущает себя точно так же, как ощущает себя верующий среди икон храма, изображающих святых. Прихожанин волнуется: он допущен в храм — нет, не только храм знаний, но в обитель избранных мира сего. Эти лики на картинах — как правило, лица исключительные, иногда циничные, — приводят паству в священный трепет. Эти богатые красивые полноликие субъекты своими щедротами возвели храм привилегированных знаний. Вы в Оксфордском университете, а совсем не в Марбурге, не в МГУ и даже не в Стенфорде. Там тоже привилегии имеются, но здесь они особые. Здесь самый дух Средневековья, воплощенный в ритуалы и обряды, делает вас сопричастным элитам, которые вершат судьбы мира. Глядите на стены: вот этот маршал, проутюживший Германию ковровой бомбардировкой, он вышел из этих стен; вот премьер-министр — он питомец этого колледжа; этот виконт, поражающий воображение современников балами и маскарадами — и он тоже отсюда! Один стал ученым, другой политиком, третий генералом, четвертый членом парламента, — но каждый обрел судьбу, достойную готической архитектуры зала.