Бруно Пировалли развлек присутствующих новеллой о том, как он случайно перепутал бордо с бургундским и что из этого вышло. Потеха, да и только. Застольная беседа журчала ровно, реплики были негромкими, и, когда Рихтер проваливался в пьяное забытье, а потом возвращался к общему разговору, он убеждался, что ничего не пропустил: все остается на прежнем месте.
Таинство евхаристии вскоре было завершено, мастер колледжа сызнова постучал по столу молотком, призывая священнослужителей покинуть храм и спуститься по лестнице в комнату, предназначенную для портвейна и сигар — своего рода крипту собора.
Там, в этой тайной крипте, мантии снимали, воротники расстегивали, пиджаки скидывали — и каждый садился там, где хотел, чтобы отдаться приватной беседе, неуместной за общим столом.
И здесь, пока наполнялись стаканы портвейном и малагой — ибо как завершить таинство без них? — подвыпившего Рихтера увлекли в оконную нишу, где были приготовлены три кресла. Реджинальд Лайтхауз и сэр Джошуа Черч разместились по обе стороны от Марка Рихтера; разговор повел старший бурсар.
— Вы понимаете, что у колледжа имеются деньги…
— Догадываюсь.
— Банковское дело в России вам известно?
— Неужели вложили в российский банк?
Бурсар рассказывал спокойно и точно.
— В России существует Нацбанк. Это не обычный банк, имеет статус государственной корпорации развития, используется для стратегически важных проектов. По сути, это часть правительства, выведенная в отдельную форму, чтобы проще осваивать деньги. Понимаете?
— Пока да, — сказал Рихтер.
Отец-казначей продолжал:
— Нынешний руководитель Нацбанка владеет недвижимостью в Белгравии. Сейчас его дворцы арестованы. Мы здесь решили покончить с русской коррупцией.
— Да, — сказал Рихтер. — Это заметно.
Отец-казначей выдержал паузу, затем продолжал:
— Скоро война. Затяжная. Миру нужна война.
— Неужели? — А что на такое скажешь. — Мне лично война не нужна.
— А вы эгоист. — Посмеялись. — Мир устал без войны.
— Начнется на Украине?
— Увидим. Вернемся к нашей проблеме. На рубеже веков Нацбанк купил банк на Украине, — любезно пояснил адмирал. — Для поддержки пророссийских политиков. Вложили порядка трех миллиардов. Рекомендация лорда Вульфсбери, он глава казначейства. — В голосе адмирала лязгнуло железо. Таким вот металлическим голосом отдавал адмирал жестокие команды на Фолклендской войне. — Лорд Вульфсбери позаботился о наших деньгах. Да. Позаботился и вложил. Восемь лет длится гибридная война на Донбассе. Активы банка арестованы Украиной. Юристы российского Нацбанка подали в Стокгольмский арбитраж, чтобы активы вернуть. Вы следите?
— Лорд Вульфсбери — это тот человек с лысиной?
— Не отвлекайтесь! Деньги предписано вернуть. Но лучше легально интегрировать капитал в европейский бизнес. Ведь Украина теперь Европа! Наш колледж вложил туда все средства.
— И что же?
Отец-казначей высказал возмущение. Рихтер обязан понять, что деньги колледжа заморожены арбитражем Стокгольма. Российский Нацбанк должен отозвать иск, чтобы извлечь капитал.
— Желаю удачи, — сказал Рихтер.
Отец-казначей терпеливо пояснил:
— Принимая во внимание статус Нацбанка, решение может вынести Российское правительство. Начинается война. Времени мало.
— Сочувствую, — сказал Рихтер.
— Нам есть что предложить российским чиновникам, — сказал адмирал. — Можно освободить из-под ареста их недвижимость. Мы выводим свои активы, они — выводят свои. Во время войны следует соблюдать кодекс чести.
— Вам виднее, — сказал Марк Рихтер.
— Политику или финансисту неловко вести переговоры в России. Мы пришли к выводу, что вы идеально подходите, — сказал бурсар.
— Почему я? — до Марка Рихтера дошел абсурд предложения. — Почему же не лорд Вульфсбери? Он, если правильно понимаю, секретарь казначейства. Он бы мог…
— Лорд Вульфсбери? Вы смеетесь? — Адмирал нахмурился. Даже штатский должен соображать кое-что в субординации.
И в самом деле: не пристало лорду Вульфсбери ехать в Москву кого-то просить. Лорд Вульфсбери — человек, обремененный государственными делами: проблемы войны и мира, инвестиции в военную промышленность… Ракеты, нефть, — дел по горло. Дальше поля для гольфа лорд редко выезжает. Ну, разве что порой на яхте — проветриться с друзьями. Ну, возможно, к себе в Дорсет, побродить по лесу с ружьем.