— Скажем проще: богатые знают, что платят за фикцию.
— Но платят фальшивыми ценностями. Напечатанными только что бумажками.
— Мы подошли к сути. Еще один шаг. Можете?
— Так было всегда. Золото объявлено ценным по договоренности. Алмаз — это просто уголь. Но договорились считать алмаз драгоценностью. Деньги — это раскрашенная бумага. Так и с кляксами. Договорились, что кляксы — символ свободы.
— Вы согласны с тем, что клиенты галереи — это те, кто производит мыльные пузыри: банкиры, инвесторы в финансовые махинации, торговцы наркотиками и облигациями. Теперь скажите, много через такого спекулянта проходит денег?
— Очень много.
— По всему миру?
— Кристоф, это происходит на уровне инстинкта.
— Так вот. Обычный шпионаж.
— Невероятно.
— Вас не удивляет, что за кляксы можно получить миллионы, а то, что полученные путем мошенничества миллионы можно передать правительственному чиновнику, удивляет? Скажем, генералу, отвечающему за участок фронта от Харькова до Одессы, сколько надо дать? Сколько квадратиков?
— Невероятно, — повторил Рихтер, который понял, что все именно так и есть.
— Как считаете, в какое количество полосок обойдется отрезок в двадцать километров по харьковскому направлению? Допустим, отодвинуть артиллерийскую батарею в глубину от линии фронта. Пара квадратиков?
Кристоф скалил гнилые зубы, скверное дыхание превратило тамбур в газовую камеру.
— Вы полагаете, Бруно Пировалли и Алистер Балтимор случайно в одном купе? Итальянский демократ и британский консерватор? Они о чем там целый день разговаривают? О судьбах демократии?
— Да, — согласился Марк Рихтер.
— Вы вообще как относитесь к украинским событиям? — каркал Кристоф.
Марк Рихтер ответил осторожно. Он не понимал уже, с кем разговаривает. Полувоенный человек был военным человеком.
— За билеты на провинциальный спектакль заплатили слишком большие деньги, — сказал Марк Рихтер.
— Верно, Европе дорого встало это представление. Особенно простым людям. Богатые станут богаче. А обычным людям с галерки придется раскошелиться. Билеты на галерку очень дорогие. В партер задаром пускают.
— Вы не журналист, — сказал Марк Рихтер. — В левых газетах не принято ругать богатых. Пикируются, но с реверансами. Левые правее правых. Вы кто?
Вместо ответа зубастый Кристоф спросил:
— Раз уж речь зашла о ценах на билет. Кто билетами торгует?
— Сама Европа и торгует.
— Ну, допустим, цену на билеты назначила Америка. Но торгует билетами Европа, это верно. На галерку билеты стали особенно дороги.
— Непомерно дороги, — сказал Рихтер.
— Кассир строгий. Без билета в зал не пустит. Никто, правда, не собирался на представление идти. Провинциальный цирк приехал — зачем идти? Насильно согнали народ. Теперь внимательно. Французик, Рамбуйе. Он чем занят?
Марк Рихтер неожиданно увлекся разговором. Кристоф с момента своего появления вызывал раздражение и пугал. Кристофа старались не замечать. В присутствии украинских боевиков анархист стал незаметным, забился в угол купе. Теперь же Кристоф говорил властно и разумно; в конце концов, подумал Рихтер, это здравый анализ нашей экспедиции.
— Астольф Рамбуйе?
— Аристократ?
Кристоф опять закаркал своим неприятным зловонным смехом.
— Он не настоящий граф, поддельный. Но настоящий феодал. А зачем ему притворяться аристократом? Феодализм — единственное, что реально. Это демократии нет! Скажи, Рихтер, тебе не приходило в голову, что оплот демократии, свободная Европа, вся сплошь — королевская? Везде короли и графы! В Англии народные массы совершили революцию! Прорыв! И сразу же вернули короля! В Нидерландах революция! Гезы! И вернули короля! В Испании революция! Цистерны крови пролили, чтобы вернуть короля! Демократическая Европа, ха! Бельгия, Люксембург, Норвегия, Швеция, Дания, Голландия, Испания, Англия — все монархии! Не говоря уж об этих Лихтенштейнах и Монако! Монархии! Народ следит за королевскими свадьбами, монархи принимают парады. И собрание играющих в гольф Габсбургов называется «оплот демократии»!
— Все говорят, что это декоративная монархия, — по привычке сказал Марк Рихтер. Так в Камберленд-колледже принято было говорить.
— Неужели? — язвительно сказал Кристоф. — И палата лордов — декоративная. И то, что графы и пэры во всех банках или президентами или вице-президентами — это просто совпадение. И все эти Мальтийские ордена и Бильдербергские клубы — просто скауты? Не много ли декораций? А республик-то в Европе всего три: Германия, Италия и Франция! Они же — главные экономики Европы. Почему так получилось, а?