– Не откажешься. Деваться тебе некуда. Так что и не дергайся. – Тенор взял планшетник, зажал в кулаке наушники и, не прощаясь, выбрался из «БМВ».
Джип тихо заурчал мотором и неторопливо покатил к выезду с паркинга. Холеный проводил машину взглядом и замотал головой, словно пытался убедить себя, что произошедшее с ним – видение, от которого можно избавиться, и шепча: «Черт! Черт! Черт!»
Зачирикал мобильник, лежавший на приборной панели. Он вздрогнул, потянулся за ним, с опаской посмотрел на экран и проговорил, стараясь, чтобы голос не срывался:
– Да, слушаю.
– Где ты? – раздался в динамике приятный женский голос.
– На светофоре стою.
– Не забыл, мы сегодня вечером в гости идем?
– Не получится у меня.
– Но мы же договорились.
– Человек предполагает, а Бог располагает, – вздохнул мужчина. – Дела у меня срочные появились. Надо разгребать. Поздно сегодня вернусь. Ты уж без меня иди.
– Вот так у тебя всегда. Раньше ты другим был.
– Все мы раньше другими были. Извини, светофор переключился, трогаться надо. Конец связи.
Он отключил мобильник и бросил его на сиденье рядом с собой, зажмурился, вновь потряс головой, затем резко вскинул ее и посмотрел на свое отражение в зеркальце заднего вида. Встретившись глазами с собственным взглядом, подумал, что смотрит на чужого, почти незнакомого ему человека. И этот человек запуган, нерешителен.
– У меня нет другого выхода, – проговорил он. – Понимаешь? Нет выхода.
И тут ему показалось, что он услышал ответ:
«Выход всегда есть».
Холеный видел в узком зеркальце лишь часть своего лица.
«Я спокоен, спокоен», – принялся он уговаривать самого себя.
Глава 5
Князева вытащили из его железной тюрьмы ранним утром. Руки, ноги закоченели так, что даже после того, как с него сняли веревки, Богдан не мог стоять.
– Поумнел за ночь? – спросил Сулейман.
Бывший прапорщик хотел послать его куда подальше, но из простуженного горла вырвался лишь нечленораздельный хрип.
– Не слышу, но вижу, что поумнел, – удовлетворенно проговорил Сулейман.
Кровь понемногу растекалась по телу. Наконец Богдан сумел сесть и осмотреться. Он находился на огороженном высоким забором участке, посреди которого торчал вкопанный в землю столб с крюком на высоте чуть выше человеческого роста. Снег большими хлопьями сыпал с хмурого неба. Под самым забором топтались бесправные грузчики-гастарбайтеры и пяток бомжей – переборщиков гнилья. Перед ними прохаживались те самые вчерашние охранники, которым Богдан неплохо ввалил.
– Смотри, не сдох, – хохотнул любитель пострелять из травматика.
– Живучий, – подтвердил его товарищ.
– Уроды, – прохрипел Князев.
– Ты на себя посмотри, – прозвучало в ответ.
Богдан все еще был слаб, его покачивало, кружилась голова. Он нагнулся, зачерпнул пригоршней снег и растер им лицо. После чего ему показалось, что дневной свет стал ярче.
– Время не ждет, – напомнил Сулейман. – Начинайте.
Охранники схватили Князева, подтащили к столбу, сорвали с него телогрейку, стащили свитер, содрали рубашку и высоко, к самому крюку, привязали руки. Сулейман потрогал разбитую губу, по-верблюжьи выпятив ее, и с отвращением произнес:
– Вот, ты и за них заступался, – показал он на гастарбайтеров и бомжей. – Смелый очень. Правды искал. И нашел свою правду. Она, знаешь, в чем?
– Знаю, – прохрипел Князев.
– Не знаешь ты еще. Правда в том, что ее нет на этом свете.
Богдан еще не понимал, к чему клонит Сулейман.
– Пошел ты! – проговорил он непослушным языком и, собравшись с силами, плюнул в сторону надсмотрщика, но плевок не долетел, упал в снег.
– Сейчас ты поймешь, что твоей справедливости, твоей правды нет и не бывает, – ухмыльнулся Сулейман и махнул рукой охранникам.
Неулыбчивый громила шагнул к грузчикам, сбросил с плеча сложенную в две стопки толстую разлохмаченную веревку, вложил ее в руки пожилого кавказца.
– Будешь жалеть, самого к столбу привяжем, – пообещал он.
– Я не буду его бить, – неуверенно проговорил грузчик.
– Будешь. Я так сказал, – подтолкнул его в спину охранник.
Пожилой кавказец нерешительно шагнул к Князеву и прошептал:
– Извини. Но я должен. Иначе…
– Что ты там шепчешь? – гаркнул охранник. – Бей!
Грузчик несильно взмахнул рукой, веревка опустилась на голую спину Богдана.
– Сильней! – прозвучал приказ Сулеймана.
– Бей, я все понимаю, – одними губами проговорил Богдан.
На этот раз веревка опустилась сильнее. Князев почувствовал, как саднит содранная со спины кожа. Охранники подгоняли грузчиков, каждый должен был принять участие в экзекуции. Свистела веревка, крупными хлопьями капала на снег кровь. Через какое-то время Богдан уже не ощущал боли. Ему стало все равно, что с ним произойдет дальше. Гастарбайтеры уже прошли по второму кругу.