-Я, родилась в 1895 году на праздник Святого Петра и Павла и не помню, как оказалась в детском приюте. Воспитывал детей, помещик Сокол. Дальний маменькин родственник. Там было много, как позже я узнала, незаконнорождённых детей, которых привозили на воспитание из знатных семей. Мы все были братьями и сестрами. Вокруг царила жесткая дисциплина. Как только приходила посевная и сбор хлеба, наступали тяжёлые дни. Всех поднимали в пять утра, и выводили на роботы. За каждую провинность нагайкой стегали так, что не только рубашки, но и кожа лопалась.
-Бабушка! А тебя били?
-Нет, мой внучек. Царь-государь, за меня платил большие деньги и меня не трогали.
Каждый месяц, приезжал хорошо одетый офицер, его адъютант и передавал их нашему "отцу".
-А в школу вы ходили?
- Один только класс, чтобы уметь писать и читать.
Позже, возможно, по настоянию моей матушки, которую я не видела, но знала, меня зачислили в Институт благородных девиц. А после выпуска опять, быстрее по её настоянию, я попала служить в покои Императора, вернее его детям. Царь-государь, ко мне относился хорошо. Как только, он заходил в покои к своим детям, в первую очередь подходил ко мне, гладил по голове и расспрашивал о моих делах и моем настроении. Если он дарил подарки детям, то и мне такие же.
Николай II выглядел всегда хорошо. Носил темно-синий костюм с большими блестящими пуговицами. В разговоре всегда был учтив. Время с детьми проходило быстро. Особенно беспокойство приносил Алексей, болел. Дети собирались вместе, читали о подвигах и приключениях отважных людей в Индии. Играли в охотников, мечтали о поисках сокровищ, раскопках потерянных городов в джунглях.
Мальчик Юра уже, будучи взрослым человеком, вспоминал, что какой бы Индийский фильм, тогда не смотрел, он уже заранее знал, чем всё закончится. Все эти волнующие истории ему были известны. В детстве бабушка ему часто пересказывала истории о далекой и привлекательной стране.
В это время мне приглянулся казак, который служил в охране. Он был балагуром, которых свет не видал. Полюбила его. Это был твой дедушка Василий Стоялов, родом он отсюда из Нововасильевки Таврийской губернии.
Когда шел на службу, взял с собой пятьсот золотых червонцев, чтоб покутить в стольном Царь-Граде. Долго припоминали ему "кутежи" его матушка и отец.
-Бабушка Анастасия, расскажи мне о моих родичах.
-Все Стояловы происходят из станицы Новокняжеская. Прадеды твои были атаманами, носили синюю ленту через плечо. Ходили с графом Суворовым и князем Потемкиным брать Измаил, воевали Крым.
Лихими были казаками, отчаянными. Горой стояли за своих людей, в обиду их не давали. Жили люди сытно, свободно, с достоинством и честью. Почитали Господа Бога, как учили деды и прадеды.
Приблизительно в 1787 году Российская императрица Катерина- II, возвращаясь из Крыма после ознакомления со своими новыми территориями, решила отдохнуть. Князь Потемкин, используя небольшую остановку в пути, представил ей Атамана Стоялова. Что позже произошло не известно, возможно, где-то в Государственных архивах и сохранилось. Она отменила свое посещение Петровской крепости в устье Берды. Катерина-II наградила атамана, хоть и не понравилось ей в Стоялове то, что он не выразил ей должного почтения. Тем более, был он старой веры. Позже, вспомнили ему его гордость, крутой нрав. В последние годы жизни Императрицы ей нашептали о религиозных предпочтениях Стоялова. По этому поводу Императрица приказала князю убрать Стоялова с её глаз. И не взирая, на его заслуги перед Отечеством и Империей отправили его в ссылку в Бердянский уезд Таврийской губернии в "сухие степи" без права копания колодцев за тридцать верст. Вместе с ним поскакали осваивать новый край двадцать верных его казаков. И на месте небольшого поселения основали Нововасильевку. Позже за своими возлюбленными поехали их жены с детьми. Трудный это был путь с Дона в Приазовье, который превратился в пытку. Пыль, жара, мухи, нехватка воды, болезни, грудные дети.
И только "Вера" в господа бога, "Надежда" на своего атамана и "Любовь" к своему Отечеству придавало им силы дойти к своему обетованному краю.
Вот почему я назвала своих детей- внучёк: Вера, Любовь, Надежда.
Надежда, правда, умерла маленькой и вместе с ней умерла моя надежда на будущее, но осталась твоя мать Вера и сестра Любовь. Прадед, когда разбивал улицы в Нововасильевке, сказал, что нам будут завидовать Москва и Санкт-Петербург. И действительно, улицы были шириной до пятидесяти метров, дома большие, просторные. Вокруг соблюдалась чистота. Но самое главное - это были люди, опрятно и чисто одетые, со светящимся взором. Все проезжавшие через Нововасильевку, отмечали один факт то, что поселенцы вели себя с достоинством, и никто и никогда им не кланялся. Позже, когда началась колонизация нашего края и стали приезжать немцы, греки, албанцы, болгары атаман выезжал в степь и отмечал им место, забивая первый кол под будущее поселение.
Весь край знал твоего прадеда. Уважали его за справедливость и порядочность, всегда он был званым гостем на свадьбах и крестинах детей. Хотя вероисповедание было тонким делом и щепетильным, так как каждое село, улица исповедовали свои религиозные направления. Одна улица состояла из старообрядцев, другая из молокан, третья из молокан донского толка, позже в конце 19 века, уже четвертая из баптистов и евангельских христиан. Сами они были молоканами донского толка. Строго держались церковных обрядов. Деды всегда были свободны в выборе и объединяли вокруг себя достойных людей. Правда, за свою свободу духа, платили очень дорого. Уже наследники атамана, среди которых был Андрей Ананьевич Стоялов, будучи молоканским пресвитером донского толка, пришли к решению сознательного крещения и присоединились к баптистам. Правда, к этому их подтолкнул сын Андрея Стоялова - Алексей, который первым обратился в баптистскую веру. По приглашению Стояловых, в Нововасильевку приезжали В.Г. Павлов, В.А.Пашков. Позже М.М. Корф удостоил чести отца и сына Столовых, приехав к ним. Как одних из проповедников Евангелия, отца, Андрея Ананьевича отправили в арестантские роты под Оренбург с лишением всего состояния и званий, сына, Алексея Андреевича в ссылку на вечное поселение в Туруханский край.
Позже после выхода царского манифеста, он остановился со своей семьей под Омском, в месте, которое назвали хутор Усово, недалеко от станции Марьяновка. Приглянулся ему могучий край, эти просторы, необхватные ели, вековые мхи. Где чувство свободы присутствовало во всем. Благодаря трудолюбию, молитвам и умению, начали там расти невиданные фруктовые деревья, ягоды, овощи. Многие удивлялись такому чуду. Восстановились его физические и духовные силы.
Алексей Ананьевич был рассудительным, обладающий магнетической волей и убеждением человеком. О его необычайно твердом и хрустально чистом взгляде, проникающем внутрь человека, долго ходили легенды. Сила его веры притягивала к себе многих паломников, которые со всех весей Большой России приезжали за советом и благословением. Заезжал за советом, и отдать дань уважения миссионер Василий Гурьевич Павлов.