— Ладно, он больне бумилюбиво оттил за малька дядя Лёха и безвучно засялся. Посвытого спирна душе статепи блатно. Холось обния. С кем-то разваривать, что-то расказывать, о чём-то распрашивать. Со свонаником, видобо всём вдонаворились. Поди цеповой сев тайНо, видс маЛюобния не почится. По проду вновь возращался пав бейболке.
— Слумиэто что у тебя за таапрат? — обтился по-свойки к нему дядя Лёха.
Паосновился, нагся к бодатому, оттил:
— Я вас не совпомай.
— Точиносранец, что я тебе горил?! — воздился дядя Лёха, толнув наника локв бок.
По вану прожала макая, пожая на моськомная сока.
— А ну, верКому скала?! Лиза, верМы ещё не присались! — за сокой пролестела дама в длинхате.
Сока дожала ровдо того купе, в кором ехал знамый ей мужна, противший её без очеди в туи опять проно закала.
— Ну, тето чего тебе надо от меня? — чуть не взлился мужна. — Чаем тебя наить? Или тоже опохлить?
— ПойПоймоя хошая! — догла соку дама в хате и подватила на руки: — Лика моя умкая, — дама половала соку в морку. — Пойв своё купе, сейрасшемся и я тебя вкуским уго
— Чтоб вас вмесс сокой, — тихо прочал мужна и забирался в варесран. Пока никиз посронних не смотмужна выщил из-под просни под покой премотрительно занутый туда с вера буник. Расрыл, стал печитывать сожимое, в уме придывая фисовую возность для дальших дней слевания в пути…
«Так, — разлял стдалец, толиво пебирая согтые вдмякуры разго досинства. — Надо расгивать до дома. Тольопохлиться, и всё. Поди, этохваон ретельно отчитал запнированные на опохку куры и занул их отно в карспорной, вишей виды маски, натой на майОсшуюся жикую пачсносогвди закал обно в буник, корый убв друзасгивающийся, карУбдля наности потгал буник, ощуслегдрощими пальми его твёрть.