— Да это разве шанс? — воскликните вы.
— Рождённые в овечьей шкуре не имеют шанса, — услышите в ответ, — а вам нечего оправдываться. В следующей жизни с овцой поменяетесь. Будет время подумать.
— Ну и ладно, — подумаете вы и будете дальше жить тенью.
Одиночество рождает мысль, мысль приводит к намерению, намерение переходит в действие. Никакая пьяная вечеринка, толпа единомышленников или большая компания не приводят к сдвигам сознания. Гуляйте, сколько влезет, но никогда не жалуйтесь. Сильные не услышат, слабые посмеются. Если вы докажете себе, что есть виноватые в ваших бедах, то крах вам обеспечен. Хотя тут и крошиться то нечему. Вы уже проиграли в войне за жизнь.
Альберт опрокинул стакан после короткого монолога. Саша внимательно слушал. Агитаторская деятельность в планировании революций занимает важнейшую роль.
— Ты пойми, — перехватил Дима. — Ты в беспроигрышной ситуации. Если власть победит, то докажет свою живучесть, если проиграет, чёрт с ней. Мы тебя в обиду не дадим, гнилых правительств много, поле деятельности огромно. Учи языки, грядут командировки.
— Мне нужен теракт против мигрантов, — заявил Саша, — надо склонить общественное мнение, а то и так выглядим варварами какими-то.
Ребята посовещались и утвердительно кивнули.
— Что-нибудь придумаем, — сказал Дима, — кровь во все времена была сильным катализатором. Будь активнее на азиатском направлении, правительство сейчас не понимает, откуда идут потоки, для всех они жертвы военных действий. Мы дестабилизируем обстановку в соседних странах, чтобы проще было подобраться к границе. Как говориться, если ты тигр, к тебе боятся подойти, если ты собака, тебя кусают за бока. А там и до мыши недалеко.
— Раскачать соседние страны разом? Такое возможно? — удивился Саша.
— Конечно, — усмехнулся Дима, — это же мир Бондов. Герои, злодеи… Всё размыто до безобразия, кляксы именуют искусством, насилие — самовыражением, а революции — голосом народа. По щелчку можно бомжа превратить в звезду. На экранах телевизоров больше правды, чем в жизни. Там хотя бы закулису показывают.
— Лагеря функционируют исправно, — переключился Саша, — можно ещё открыть. Больше — лучше.
— Больше не лучше, — возразил Дима, — надо подключать мигрантов второго и третьего поколений. Это пушечное мясо ничего не скажет, если на них гаркнуть, а вот рождённые здесь имеют права и возможности. В них обострённое чувство справедливости. Поставь их во главе центров помощи, и увидишь, как у толпы появится язык и голос.
— Отчёт по общественной деятельности, — продолжил Саша, — насилия и разбои замалчиваются, ответки раздуваются и осуждаются.
— Неплохо. Подключи их к уборке дворов и улиц. Пусть сажают цветы в парке. Народ должен видеть их за работой. Пусть знают, кто поддерживает чистоту их жизни.
— И да, — добавил Альберт, — открой кампанию против коррупции. Поставь этакого всезнайку из народа. Народ любит обсуждать, кто и сколько своровал. Некоторую информацию мы предоставим, остальное пусть додумают твои агитаторы-затейники. Пусть те, кто своровал копейку, окажутся должны десяток. Если надо, кого-нибудь из мелких сошек сольём.
— Это отвлекающий манёвр? — уточнился Саша.
— Конечно. На одной борьбе с коррупцией правительство не поменяешь…
Глава 22
Наутро ужасно болела голова и легче не стало. Трясущимися руками Вася открыл ноутбук, и попробовал зайти на счёт. Не удалось. Как выяснилось позже, заморозили по подозрению в финансовых махинациях.
— Лишь бы с работы не выгнали, — думал Вася, опустошая стакан воды.
Помониторив новости, ничего подозрительного он не нашёл.
— Накрутил себя понапрасну, — в конце дня успокоил он себя и выдохнул, — всего лишь изъяли то, чего не было.
Похмелье начало проходить, а чашечка кофе совершенно привела его в чувство. Всё-таки не было ничего лучше крепкого кофе.
Утром он побрился, умылся и отправился на работу. Были ещё опасения, что начальство может оштрафовать за какие-то проступки, но это мелочи. Главное, чтобы не уволили. А увольнять было не за что. И приглашение клуб в любом случае пришлёт. Почему-то Вася верил в это.
Была прекрасная морозная погода и обычный инженер спешил на работу, как не спешил никакой инженер. Красная девятиэтажка показалась ему родным домом, как только её верхние этажи забрезжили перед взором.
Неожиданно раздался взрыв… Как написали позже, бытовой газ заполнял коридоры и этажи все выходные, а охранник был с похмелья и проспал всю смену под вентиляторами. Короткое замыкание и большой фейерверк. Вместе с теми немногими, кто успел войти в здание, и принял газовый запах за ремонтные работы.