Фелиция слабо улыбнулась, но вид у нее был по-прежнему озабоченный, и Дарлингтон заговорил снова:
— Давай договоримся так, — сказал он. — Ты в течение шести месяцев живешь нормальной мирской жизнью у меня. Ты постараешься перебороть свои страхи, привыкнуть к мужчинам и радоваться жизни в замке. А там многое должно тебе понравиться.
Ему показалось, что в глазах ее мелькнула заинтересованность.
— Если по истечении этих шести месяцев ты поймешь, что несчастна и все еще хочешь стать монахиней, я дам свое согласие и отпущу тебя. Тогда ты сможешь оставить этот мир.
Герцог говорил так безнадежно, словно Фелиция и впрямь будет навсегда потеряна для мира, как только ворота монастыря закроются за ней.
Девушка в задумчивости теребила пальцами складки платья, ее взгляд блуждал по саду.
Герцог откинулся на спинку стула и положил ногу на ногу.
— По-моему, даже святые и рыцари достойны маленького вознаграждения за свои труды, — сказал он. — Поэтому я прошу тебя быть умницей и не отказать мне в своей компании: кататься со мной вместе верхом, а по вечерам беседовать о прочитанных книгах, которые ты найдешь в библиотеке замка.
— Вы, правда, просите меня об этом?
Теперь тон ее совершенно изменился. Она не решалась открыто радоваться словам герцога и с трудом верила в то, что он действительно не считает ее обузой и помехой.
Герцог чуть не сказал, что он не просит ее, а готов умолять на коленях, но он вовремя сдержался.
— Мне бы очень не хотелось возвращаться в Англию одному.
— Тогда я, конечно, не могу отказать, — сказала Фелиция. — Ну а что, если я надоем вам раньше, чем пройдут эти полгода?
— Я честно скажу тебе об этом, — ответил герцог. — Мы же, кажется, договорились быть откровенными друг с другом. — Он улыбнулся и добавил: — Ты вправе сказать мне то же самое, если я наскучу тебе или буду действовать на нервы.
Фелиция рассмеялась:
— В это трудно поверить.
Ее глаза снова наполнилась прежним восхищением. Они открылись ему навстречу. Герцог облегченно вздохнул — он вышел победителем из этого изнурительного поединка.
— Итак, решено. Мы уезжаем в Лондон завтра утром, — объявил он. — Я велю своему секретарю отказаться от всех приглашений, принести извинения и объяснить наш отъезд срочными и важными делами в Англии.
— Для меня они действительно важны, — отвечала Фелиция. — Мне всегда хотелось… увидеть, какой замок внутри.
— А мне не терпится показать его тебе, — подхватил герцог. — Ну а теперь давай решим, чем мы займемся сегодня.
— А чем бы вы хотели? — с любопытством спросила Фелиция.
Герцог не мог признаться ей, что больше всего ему хотелось бы отвезти Фелицию в самый лучший ювелирный магазин Парижа и купить ей обручальное кольцо.
Наконец он придумал довольно милое занятие и не сомневался, что Фелиции оно придется по вкусу.
— А почему бы нам не покататься в новом фаэтоне, который я собираюсь купить? — предложил он. — Заодно испробуем его. Ты сама решишь, стоит покупать его или нет. Мне важно знать твое мнение.
— До чего вы замечательно придумали! — воскликнула девушка.
— Мне привезли фаэтон сегодня утром, чтоб я смог посмотреть его и принять окончательное решение, — объяснил герцог. — Иди надевай шляпку, а я тем временем прикажу запрягать лошадей. Мы поедем в Булонский лес.
— Чудесно!
Она вскочила, улыбнулась герцогу и заспешила к дому через лужайку. От ее прежней грусти не осталось и следа.
Герцог провожал ее взглядом и восхищался легкой походкой, плавными движениями девушки. Но в то же время у него возникло странное неприятное чувство, что Фелиция убегает от него. Сердце тоскливо защемило.
«Что делать? Как заставить ее полюбить меня?» — подумал он.
Впервые в жизни Дарлингтон не на шутку боялся испытать поражение. Он убеждал себя в том, что ему удавалось соблазнять самых неприступных женщин. Неужели он не сумеет завоевать любовь молодой неопытной девушки?
Но Фелиция отличалась от всех женщин: она боялась мужчин, их любви и брака.
Внутренний голос подсказывал ему, что у Фелиции иные идеалы, стремления и желания, чем у обычных людей.
Первый раз в жизни герцог задумался над тем, достоин ли он этой женщины. Раньше он смотрел, достаточно ли дама привлекательна для него.
Яркая и разгульная жизнь, снискавшая ему славу любвеобильного сердцееда, выставляла герцога в невыгодном свете перед Фелицией и не давала ему никаких преимуществ.
Девушку нельзя было завоевать ценными подарками или любовным опытом. Ее привлекало совсем другое, и вдруг, неожиданно для себя самого, герцог понял, что именно.
Фелиция, в отличие от других женщин, не придавала большого значения его титулу и состоянию, его многочисленным победам на скачках и славе великого спортсмена. Все это было бледным приложением к настоящему герцогу, к его многогранной личности. Для Фелиции был важен он сам и созданный ею образ святого Георгия.
В голову герцога вдруг пришла мысль о том, что ему до конца жизни придется подстраиваться под нее, жить согласно ее принципам и жизненным устоям. А что, если он обманет ее ожидания, что, если не справится с предназначенной для него ролью?
Но герцог отогнал прочь эти тревожные мысли. Он твердо знал, что, если только Фелиция полюбит его, он никогда не разочарует ее, никогда не подведет.
В ту минуту в маленьком саду, залитом утренним солнцем, герцог встретился со своим вторым «я», он смело и бесстрастно бросил вызов самому себе.
Он взглянул на свое прошлое. В его жизни не хватало всего того, что делает человека великим, но не в глазах общества, а перед Творцом.
Затем герцог представил свое будущее. Он понял, что без Фелиции, без ее любви он обречен на жалкое существование. Только она сможет придать новый смысл его жизни, дать ему настоящую любовь.
«Я должен добиться ее любви! Должен! — твердо решил он, и вдруг с его губ непроизвольно слетели слова: «Господи, помоги мне!»
Герцог и Фелиция долго катались по Булонскому лесу, они сошлись во мнении, что фаэтон хорош и его стоит купить. Он пригодится во время следующих поездок в Париж.
Потом они отправились обедать. Фелиция пришла в полный восторг от идеи герцога. Он, памятуя о чудном вчерашнем обеде на свежем воздухе, решил повторить его, только на этот раз в собственном саду.
Герцог не сразу выбрал в саду подходящее место. Он велел накрыть стол в тени огромного раскидистого платана. За ним не было видно дома, вокруг — только цветы, кустарник и зеленая трава.
Слуги принесли бесподобные блюда, приготовленные лучшим поваром герцога.
— А что же повар делает, когда вы не живете в Париже? — спросила Фелиция, похвалив одно из блюд.
Герцог улыбнулся:
— Я думаю, он целыми днями готовит сам для себя. Он был гораздо тоньше в талии, когда я в прошлый раз приезжал сюда.
— Ему, наверное, становится скучно, когда не для кого готовить.
— Мне кажется, ему все же есть кого накормить. Он ухаживает за местными красавицами.
— А что, так делают все мужчины? — поинтересовалась Фелиция.
Она неспроста задала этот вопрос, и герцог, тщательно подбирая слова, ответил:
— Для каждого мужчины вполне естественно добиваться расположения женщины, а любой женщине, в свою очередь, нужен мужчина.
— Почему же вы до сих пор не женились? — не унималась Фелиция.
— На этот вопрос легко ответить. Я просто еще не встретил своего идеала, — нашелся герцог, — ту, которая предназначена мне судьбой, мою половину.
Фелиция очень внимательно слушала его, она положила руки на стол и вся подалась вперед. Герцог продолжал:
— Я думаю, каждый верит, что он найдет совершенного человека, супруга, с которым будет счастлив всю оставшуюся жизнь. Честно говоря, все мы этого ждем.
— Вы всерьез так думаете, — сказала Фелиция после непродолжительной паузы, — что на свете есть мужчина, которого Господь создал специально для меня?