По его тону Фелиция поняла, что он будет даже рад убить герцога. Каждая ее клеточка содрогнулась при этой мысли.
Она не допустит этого. Дарлингтон не умрет. Кто же тогда будет спасать ее от мужчин, которых она так боится, от мужчин, подобных тому, что стоит сейчас перед ней с пистолетом в руке?
Она представила себе, что станет женой Дениса Арлена, и чуть не потеряла сознание при одной мысли об этом.
Но выбора у нее не было.
Потом она, может, умрет или сбежит от него в монастырь, но сейчас важнее всего было спасти жизнь герцогу.
Он уже дважды спасал ее. Настала пора отблагодарить его. Она не даст ему погибнуть.
— Давай! Что же ты решила? — грубо спросил Арлен.
Фелиция с трудом узнала собственный голос. Он доносился издалека, словно из недр ада:
— Я… выйду… за вас замуж, — был ее ответ.
ГЛАВА СЕДЬМАЯ
Фаэтон герцога катил вдоль Елисейских Полей. Герцог, не переставая, думал о Фелиции, вспоминал каждое ее движение и слово. Как прекрасна она была сегодня утром!
Она была все еще расстроена и встревожена событиями прошлой ночи. Герцог понял, каких усилий ей стоит не показывать этого. Дарлингтон подумал, что немногие женщины проявляют такую силу духа в подобных обстоятельствах.
Дарлингтон буквально возненавидел Дениса Арлена, даже мысль о нем приводила герцога в ярость. Он придумывал, как наказать Арлена за возмутительное поведение, как следует проучить негодяя, но не вызвать при этом шумного скандала.
О дуэли с Арленом не могло быть и речи. Нельзя было ввязывать во все это Фелицию, ее имя должно оставаться незапятнанным. Герцогу оставался единственный разумный выход — жениться на Фелиции. Это бы разом решило все проблемы. Охотники за ее наследством отпадут сами собой, бесконечные поклонники перестанут докучать ухаживаниями.
Дарлингтон с тоской подумал, что пройдет еще немало времени, прежде чем Фелиция полюбит его так же сильно, как он любит ее.
Одна только мысль о девушке зажигала в его груди огонь. Ни одну женщину герцог не желал так, как Фелицию. В то же время он обожал ее, боготворил, им владела любовь духовная, не похожая ни на одно чувство, которое он когда-либо испытывал.
Дарлингтон улыбнулся про себя: никто больше не сможет назвать его Красавчиком. Он изменится, остепенится и заживет спокойной, размеренной жизнью, о которой так давно мечтал.
Его размышления были прерваны цокотом копыт. За фаэтоном мчался всадник. Герцог выглянул из окна. В человеке, догонявшем их, Дарлингтон узнал своего лакея. Тот во весь голос кричал кучеру:
— Arretez! Стой! Стой же!
Кучер оглянулся и остановил лошадей. Лакей остановил коня у окошка фаэтона и быстро заговорил:
— Ваша светлость, дворецкий послал меня вслед за вами. Мне велено остановить вас.
— С какой же стати? — спросил герцог недовольно.
— Я сейчас все объясню, месье герцог. Сразу после вашего отъезда в дом пришли две монахини и спросили мадемуазель.
— Монахини? — озадаченно повторил герцог, но дал лакею продолжить.
— Дворецкий проводил их в гостиную. Они показались ему очень подозрительными. От обеих монашек сильно несло бренди.
Герцог изменился в лице.
— Поворачивай обратно! — приказал он кучеру. — Гони во весь опор!
Повелительный тон герцога заставил кучера поторопиться. Он со всей силой стегнул лошадей, и скоро они уже подъезжали к дому.
Дарлингтон успел заметить, что немного поодаль, у дороги, стояли трое мужчин весьма неприятной наружности. Они пристально смотрели ему вслед, но не отходили от своей маленькой закрытой коляски.
Герцог вспомнил, что рассказывала ему настоятельница. По ее словам, точно такая же коляска стояла у часовни, куда ученицы приходили на воскресную службу.
Кучер остановил лошадей у парадного входа, и герцог поспешно спрыгнул на землю.
Дворецкий уже ждал его. Он был взволнован и не знал, правильно ли он поступил и стоило ли тревожить герцога без определенной причины.
— Я счел нужным оповестить вас, ваша светлость, — сказал он тихо.
— Спасибо. Вы поступили очень правильно, — похвалил Дарлингтон.
С этими словами он решительно направился в дом, потом остановился и спросил:
— Мадемуазель в гостиной?
— Да, ваша светлость.
— Хорошо. Я войду через черный вход, — сказал Дарлингтон. — Зайдите, если я позову вас. А пока ждите здесь.
Дворецкий кивнул и поспешил занять место в передней.
Тем временем престарелый священник начал церемонию. Он говорил низким хриплым голосом. Некоторые слова церемонии он пропускал. Фелиция догадалась, что священник пьян. От обоих мужчин исходил сильный запах бренди.
От этого девушке стало еще страшнее. Она выходила замуж за человека, который был готов совершить убийство, чтобы заполучить ее состояние, за человека, которого она ненавидела и боялась.
Денис Арлен левой рукой крепко держал ее запястье, в правой по-прежнему сжимал пистолет.
Фелиция лихорадочно соображала, что можно сделать. Может, если громко закричать, сбегутся слуги, и она успеет выбежать в сад и предупредить герцога.
Но ведь Арлен сказал, что снаружи поджидают его люди с коляской. Они просто-напросто схватят ее, как вчера ночью, и на этот раз герцог не узнает, где ее искать.
Она содрогнулась, мысленно моля герцога о помощи. Фелиция словно отправила ему призыв на маленьких крыльях, чтобы рассказать герцогу о том, в какую беду она попала. Девушка умоляла его явиться в образе святого Георгия и победить этого дракона.
«Почему я не поехала вместе с ним на прием к королю?» — корила она себя.
Она могла подождать его в приемной или даже в экипаже. Тогда бы ничего этого не случилось. Придя, «монашки» просто не обнаружили бы ее дома.
Священник начал обряд в традиционной форме:
— Дорогие мои… Сегодня мы собрались здесь, чтобы перед лицом нашего Господа Бога и прихожан…
— Пропусти эту часть, — прервал его Арлен. — Где ты здесь увидел прихожан, идиот? Тут никого нет, кроме тебя.
Старик заволновался и засуетился. Он поспешно перевернул страницу молитвенника, не нашел нужную строку, и снова сбился.
— Давай! Живее! — торопил его Денис Арлен.
Не будь Фелиция так испугана, она бы давно заметила, что Арлен сам очень нервничает и боится, как бы в последний момент все не сорвалось.
Священник долго бегал глазами по странице и наконец нашел нужную строку:
— Если кто-нибудь из вас знает… — начал он.
— Дальше! Дальше! — приказал Денис Арлен. — Давай прямо про супружеские клятвы. Это важнее! Господи, ты знаешь, что от тебя требуется.
Он злился и грубо кричал на священника, но его понукания только пугали старика еще больше.
Девушка гадала, что же все-таки заставило священника повиноваться этому злодею. Наверное, Арлен заплатил ему за то, что человек порядочный и набожный счел бы большим грехом.
Фелиции вдруг стало легче при мысли, что кто-то еще боится Арлена. Она набралась смелости и попыталась освободиться от руки Дениса. Он резко повернулся к ней и прохрипел:
— Стой смирно! Попробуй мешать мне и сопротивляться, и я не только женюсь на тебе, но и убью твоего любимого.
Его угроза прозвучала так страшно, что Фелиция перестала думать о каких-либо попытках вырваться.
Слова негодяя постепенно дошли до сознания девушки, и она, не слушая пьяное бормотание священника, повторяла их про себя: «…твоего любимого…»
Конечно же, она любила герцога!
Только ради него она согласилась на брак с этим негодяем! Только теперь она поняла, что жизнь без герцога станет пустой и бессмысленной! Она готова на все, чтоб спасти его!
Фелиция любила его, любила с тех самых пор, когда он спас ее от издевательств отца. Она всегда была благодарна герцогу, не переставала думать о нем, но даже не подозревала, что на самом деле любит его.
Перед ее глазами, словно видение, пронеслись все те минуты, когда они были вместе, когда она была рядом с ним.