Естественно, Дагон, привыкший к трепетному отношению к своему роду, а также порядком утомленный поездкой, не мог не козырнуть происхождением.
— Вы отдаете себе отчет, кого отказываетесь пропустить? — высокомерно заявил он.
— Молодой человек, я — легионер, а не философ. Можете упражняться в красноречии сколь угодно, мне глубоко сиренево. Есть бумага — откроем ворота. Нет бумаги, можете продолжить изрекать пафосные слова, стена все выслушает, даже перебивать не станет.
Дагон набрал в грудь воздуха, готовясь разразиться гневной тирадой, но Астарт с силой сжал его плечо.
— Мой брат неверно выразился. Мы — гости принцессы Сольвейг.
Вот теперь у легионера на лице отразились хоть какие-то эмоции. Если быть точным — он нехорошо прищурился.
— Принцесса не ждала гостей.
— Ну так сбегайте к ней и доложите, — буркнул Дагон.
Золотые глаза легионера вспыхнули, но мужчина промолчал. Он обернулся к стене и на чужом языке крикнул:
— Кеназ айталар! Тикшер!
(Говорят, к принцессе! Проверьте!)
Легионеры на стене переглянулись, а затем один из них скрылся из виду.
— Мы проверим, ждет ли вас принцесса. Если не ждет — у меня будут вопросы.
— По какому праву?! — возмутился Дагон.
Мужчина усмехнулся, но не ответил. Едва уловимое, смазанное движение, и он уже оказался под защитным пологом диаспоры, чтобы не торопясь вернуться на пост.
— Что, не ждет тебя невеста? — ухмыльнулся Дагон.
— Прекрати, — устало ответил Астарт.
— Что я такого сделал?
— Ты роняешь авторитет нашей семьи в глазах окружающих таким поведением.
— Твоя помолвка — вот что роняет авторитет нашей семьи, — раздраженно парировал Дагон.
— Мы одного социально-экономического уровня, не вижу никаких проблем в помолвке.
— Разве что ты испортишь нашу идеально чистую кровь.
Астарт выдохнул через сжатые зубы, запоздало сожалея, что не потратил дни пути на восстановление отношений с братом. А ведь когда-то этот мальчишка с восхищением заглядывал ему в рот и считал единственным авторитетом!
Меж тем за защитным пологом началась какая-то суета. Ворота нешироко приоткрылись и выпустили двоих человек. Короткий разговор с постовым легионером, и к Лотианам идут трое.
— А, это твои новые лучшие друзья, я полагаю? — елейно улыбнулся Дагон.
Сложно назвать лучшим другом соперника за сердце собственной невесты, а вот полукровка явно мог сойти если не за друга, то точно за союзника.
— Ис-Даларн, эльд-Аалтонен, какая встреча! Лютого холода, лорды, — Астарт первым поприветствовал приближающихся юношей.
— Привет-привет! — широко улыбнулся Кеннет, протягивая руку.
Астарт и Кеннет обменялись пожатием запястий, заставив Дагона тихо презрительно фыркнуть. Приветствие с Аарроном ограничилось сдержанными кивками.
— Кто это с тобой? — спросил полукровка.
— Имею честь представить моего брата, Дагона ис-Лотиана, — Астарт посмотрел на брата, который с нескрываемым выражением собственного превосходства и искреннего презрения взирал на окружающих.
— Семейная прогулка, надо полагать? — ухмыльнулся Кеннет.
— Может быть, нас уже пустят, наконец? Держать сыновей ис-Лотиана на пороге — возмутительно! — Дагон демонстративно скрестил руки на груди.
— Увы, — развел руками Кеннет, — решение впускать или не впускать принимает только глава диаспоры либо лицо, его замещающее.
— И в чем проблема? — мелкий паршивец продолжал влезать в разговор.
— Рагнара сейчас нет, — ответил полукровка.
— Вот как? А что насчет лица, его замещающего? — нахмурился Астарт. Вернуться ни с чем к отцу, все равно что упасть лицом в сугроб.
— Он никого не оставляет, когда отлучается на день, — пожал плечами Кеннет.
— И когда глава должен вернуться? — осторожно уточнил Астарт, размышляя, спрашивать ли о Сольвейг или это не совсем прилично. Или к демонам приличия, это же диаспора Огня?
— Да вот уже вроде как пора бы, — ответил эльд-Аалтонен. — Но, видимо, придется немного подождать.
— Прямо здесь?! — возмутился Дагон.
— Что, замерз? — негромко спросил Ааррон, снисходительно глядя на него.
Повисла неловкая тишина. Астарту стоило бы осадить высокомерного лорда, но собственный брат уже порядком испытал его терпение, поэтому юноша промолчал. Дагон же сердито сопел, вероятно, не находя изящной колкости для ответа. Оно и понятно, Велиар ис-Лотиан не готовил младшего сына к политической карьере, а значит, не настаивал на изучении ораторского искусства.