«Стоило или не стоило уезжать?» — обычная застольная тема разговоров в нашей эмигрантской компании выходцев из России. Это не тема для дискуссии, так как людей, считавших, что эмигрировать не стоило, с нами уже нет — они вернулись обратно. Задавая друг другу этот вопрос мы обсуждаем наши проблемы. Говорим о «черном расизме», о том, что не придется ли нам убираться из Южной Африки, как когда-то белым пришлось убираться из Родезии. И кроме того, мы любим сравнивать свою жизнь здесь с нашей прошлой жизнью в России. Мы пытаемся, как бы закрыв глаза, увидеть внутренним взглядом — что бы было с нами сейчас, если бы мы не уехали. Мой муж говорит, что он видит и что ничего хорошего там нет. А у меня не получается. Как ни закрываю глаза, представить себя в России сейчас не могу. Не хватает воображения. Могу только вспоминать прошлое.
Помню детские путешествия. На маленьком папином «Москвиче» мы отправлялись в ближайший к Омску и единственный курорт Чернолучье. Ехали мы по кошмарным, ухабистым, размытым дождями дорогам, а скорее по отсутствию дорог, и застревали в первой же луже. Бежали в соседнюю рощицу, приносили ветки, подкладывали под колеса, с горем пополам выбирались из этой лужи и застревали в следующей. Дожидались проходящего грузовика, папа давал шоферу «на водку» и он вытягивал нас из лужи. Кое как добирались до Чернолучья, высовывали нос из машины и на нас накидывались полчища комаров. Папа отличался повышенной чувствительностью к комариным укусам, поэтому он запирался в машине и на пикник не выходил. Мама имела в голове идею «отдыха на свежем воздухе» и, как человек, обуреваемый «большой Идеей», мелких комариных укусов не замечала. Я металась между папой и мамой, я отличалась папиной чувствительностью к комарам, но имела мамину склонность к «Идеям». Кстати, способность формировать «Сверх Идеи» очень помогла мне на первых и самых трудных этапах эмиграции. Я забрала себе в голову «Идею эмиграции» и долго не понимала опасностей и не страдала от унижений начала жизни в чужой стране.
Уже позднее мы с мужем и детьми много ездили по России. Мы были молоды, дети были хорошие путешественники, но эти жуткие хибары Кавказа и Крыма, в которых мы были вынуждены останавливаться, так как в гостиницу нельзя было попасть ни за какие деньги! Эти грязные сортиры, вонючие столовые!
Нет, Россия не была приспособлена для путешествий! И мы отправились в наше самое большое в жизни путешествие — эмиграцию.
Большого выбора — куда эмигрировать — у нас не было. Из неуютной, неприспособленной для нормальной жизни России мы уехала в маленький, крикливый, похожий на восточный базар Израиль. А оттуда бежали в Южную Африку, сразу же покорившую наши сердца красотой, климатом, разнообразием и, конечно, дорогами. Как только смогли купить нашу первую подержанную машину, мы пустились в дорогу. Сначала высовывали нос недалеко: из Йоганнесберга в Сан-Сити и обратно, в Преторию и обратно. С покупкой новой машины мы осмелели, отправились в Дурбан, Дракенсберг, Лесото. По прекрасным, ровным лентам highways, c ночевками в придорожных отелях или guesthouse'ах. И всегда, куда бы мы не ехали, где бы не останавливались в этой так хорошо приспособленной для жизни стране — путешествие было удовольствием. Самый маленький отель был чистым, сервис — хорошим, еда вкусной.
Так вот, стоило или не стоило уезжать? Чтобы ответить себе на этот вопрос, мы иногда ездим в Россию. И приезжаем обратно с ощущением, что мы ездили в какую-то другую страну, не в ту Россию, из которой уехали. И что вряд ли мы бы хотели жить в этой другой стране.
В мой последний приезд в Россию я, как всегда, обходила наших друзей. Уставшие, так долго работающие, так много проводящие время в транспорте, в бесконечных пересадках, они очень старались встретить меня, угостить. Мы встречались так, как будто не прошли долгие годы разлуки. Но постепенно я начинала ловить себя на том, что я больше не понимаю их жизни, и что на самом деле мы так далеко отошли друг от друга. Наверное, они чувствовали то же самое. А их крошечные квартирки, в которых кажется нельзя дышать! По сравнению с просторными домами южной Африки они наводили на меня ужас. И везде текли краны, обваливались обои, и никто не замечал разрухи. В этом была безнадежность. Что толку ремонтировать текущий кран, если нет денег на замену разбитых плиток в ванной, когда нет ни времени, ни сил клеить обои в прихожей. Что толку выбираться из одной лужи, если все равно застрянешь в следующей.