У войск в Китае были свои проблемы — чем дальше японцы углублялись на запад страны, тем хуже становилось снабжение, чему были объективные причины. Помимо банального ухудшения географических условий, когда поля и равнины, испытавшие хоть какое-то влияние цивилизации, стали меняться на горы и огромные реки, среди которых инфраструктура была представлена построенными еще во времена династии Цин деревянными мостами и грунтовыми дорогами, был и фактор иностранной поддержки. В далеком 1937 году Китаю помогал разве что Советский Союз, отправлявший туда летчиков-добровольцев и немного самолетов, но после начала Великой Восточноазиатской Войны в Тихом Океане, промышлять поддержкой режима Кайши стали и американцы, авиация которых бомбила японские войска в Китае куда более эффективно, делая половину работы местных партизан. Тоже той еще головной боли. Большое количество партизан и постоянный приток новых членов таких формирований был вызван даже не столько самим фактом войны — многие люди не имели особых причин поддерживать ни коррумпированный режим Чана Кайши, который без колебаний приказал разрушить дамбу в Хуаюне по реке Хуанхэ в 1938 году, дабы остановить продвижение японцев, пожертвовав парой миллионов тамошних крестьян; ни коммунистических революционеров Цзэдуна, которые занимались, по большей части, партизанством и грабежом не только в ходе войны, но и всю свою жизнь. Пополнение партизан вызывалось поведением японской оккупационной администрации, по праву одной из самых невыносимых в этой войне. Их достижением могло считаться то, что даже немецкие нацисты приходили в ужас от действий японцев, а многие германские соратники открыто презирали их за такие деяния. Учитывая, что в Китае были задействованы конкретно сухопутные силы, то есть Императорская Армия, все становилось еще хуже из-за методов набора личного состава в армии и флоте. Грубо говоря, в армию набирали выходцев из деревень, малообразованных, но зачастую глубоко религиозных, помешанных на традициях и требованиях культуры, искренне верящие в неизбежность победы Японии и всегда готовы отдать свою жизнь за Императора без лишних вопросов. Соответственно, во флоте были в основном люди с 7-9 классами образования, выходцы из крупных городов, некоторые даже успели пройти обучение по западным стандартам, во времена Мэйдзи или «демократии Тайсё», и, как следствие, имея более широкий кругозор и меньшую привязанность к традициям, изначально не очень-то оценили милитаристские армейские потуги сначала устроить «маленькую победоносную войну» с Китаем, а уж тем более ввязаться в противостояние с Америкой в 1941. Не было у них проблем и с поведением на оккупированных территориях — во первых, не очень то уж и много моряки посещали захваченную сушу, да и должностей там никогда не имели, во вторых, действительно, в большинстве случаев они были сами по себе куда менее кровожадны и аморальны, чем сухопутники. У них обычно не возникало желания резать и убивать самыми странными и жестокими способами любых попавшихся пленных и гражданских. Возможно, половину партизанской активности можно было избежать, будь представителями оккупационной администрации служащие флота, но, по понятным причинам, это не было возможным. Этот незаметный на первый взгляд фактор в итоге мешал с трудом выживающей Империи достаточно сильно.
Тем не менее, можно ли было назвать положение Японии критичным?
На фоне того же Рейха — абсолютно нет.
Изоляция и постепенный коллапс, развал промышленности, ковровые бомбардировки, потеря территорий… Но тем не менее, мобилизационный резерв, в крайних своих формах достигающий 40-50 млн человек, безоговорочная верность решению продолжать сопротивление и недавно начавшаяся, пока что не сильно заметная, помощь доктрины Канеширо. С последним, конечно, скорее повезло — ее введение в действие было не запланированным действием, а скорее стечением обстоятельств, среди которых нежизнеспособность старой доктрины и внезапное одобрение от Императора, которого вовсе никто не ждал. В глазах своих врагов Япония была колоссом на глиняных ногах, но никто не мог понять, где же ее ноги — казалось, что победить врага можно только при успешном исходе операции «Даунфол», запланированной на осень 1945, в которой, по расчетам, погибнет в десять раз больше американских солдат, чем за прошлые четыре года войны — более миллиона человек останутся лежать в земле Кюсю, Хонсю, Сикоку и Хоккайдо. Иллюзий о быстром и спокойном взятии островов тоже не было, поскольку опыт атак на Сайпане заставил американцев осознать, что при вторжении на японские территории, тамошние гражданские или участвуют в бою, используя в качестве оружия все, что смогут найти, либо убивают себя, лишь бы избежать позора и не сотрудничать с оккупантом. Оккупированная Япония без приказа о капитуляции от самого Императора рисковала стать такой же партизанской клоакой, каким стал для японцев Китай.
Агонизирующая Империя была такой же опасной, как загнанный зверь. Провал «Starvation» в глазах англоамериканского генштаба был доказательством, что он еще может кусаться, хотя истинной причиной было скорее чудо и второе дыхание страны, пришедшее из будущего чтобы изменить прошлое.
Сейчас этим чудом делался еще один шаг к победе от грани поражения.