—Хорошо. Поднимите руки те, кто выступает за отказ от выполнения этого приказа.
Выглядящий довольно нервированным генерал Кесслер вздернул руку вверх. За ним это сделал Август Брингевальд. Японские офицеры подняли руки синхронно. Сидевший ближе всех к выходу подводник поступил так же.
—Это пять на пять, но я больше склонен считать, что нужно выполнить приказ. Хотя я и не утверждаю… - капитан был резко прерван.
Ульрих Кесслер резко вскочил с места и разразился тирадой на повышенных тонах.
—Слушай, капитан, мы давно знакомы, так что давай без официоза. То, что ты сейчас предложил, буквально гребаное самоубийство. Что они сделают с нами, боевыми офицерами проигравшей страны? И догадайся, кому достанется весь этот груз. Если Дёниц говорит, что Кригсмарине распущены, то официально мы больше не их часть и не обязаны исполнять его указания. Здесь другой расклад. Если мы сейчас сдадимся, мы предадим не только фюрера, но и Японию, которая самоотверженно разделяла с нами тягости войны и делает это до сих пор. Хотя бы в качестве дани уважения нашим японским сослуживцам надо продолжать поход. Поверь, когда нибудь они освободят и нашу страну, если получат те уникальные сведения, которые есть у нас. Капитан, мы везем такие вещи, о предназначении которых нам даже догадаться не получится! Это МАКСИМАЛЬНО ВАЖНО — многие присутствующие вздрогнули от неожиданности — для будущего! Война Германии не закончена, пока есть хоть один человек, готовый встать за нее даже вопреки всему миру!
Вспотевший, с красным лицом, генерал плюхнулся обратно на стул и негромко, но вполне искренне попросил прощения у капитана, если как-то задел его или завуалированно оскорбил. В штабе воцарилось молчание. Фелер даже не стал продолжать незавершенную им фразу. Офицеры могли бы долго сидеть в неловкой тишине, если бы не встал Брингевальд.
—Герр Кесслер прав. То, что мы перевозим в трюме, может оказать серьезное влияние на ход войны как в воздухе, так и на море. Там последние достижения немецкой науки. Не хотелось бы, чтобы американцы захватили это и использовали в своих грязных целях против наших союзников… Мы можем поддержать дело фюрера хотя бы тем, что не поможем врагу. Моя позиция однозначна, герр Фелер, никакой капитуляции. Я сам участвовал в разработке некоторых находящихся на борту объектов, и мне не хотелось бы, чтобы они стали достоянием американской науки. Возможно, от нашего решения сегодня, будет зависеть судьба Германии в дальнейшем.
Даже после Брингевальда капитан только одобрительно кивнул в благодарность за высказанное мнение. За ним поднялся тот самый дальний офицер, лейтенант Остхофф.
—Приказ есть приказ. Если гроссадмирал действительно сказал, что нам нужно сдаваться, значит, так оно и есть. Наша война ведь закончена. Последствия будут хуже, если нас поймают с кучей какого-то секретного оружия посреди океана без добровольной сдачи. Не могу сказать ничего плохого о наших японских сослуживцах, но я не думаю, что нам надо совершать столь рискованные операции ради их страны. Можно ведь это все как то сделать? Допустим, пустить их эвакуироваться к своим без опасностей.Я понимаю, что для них неприемлемо сдаться, да и будь я солдатом все еще сражающейся страны, я бы тоже не сделал этого. Но вряд-ли мы извлечем что-то полезное из этой авантюры с походом до островов с таким грузом.