Но в чем-то человек был сильнее своих инстинктов, и архаичные образы действий горящего человека уже не спасали того, кто был покрыт всполыхавшим горючим, а потом и вовсе обстрелян свинцовыми конусовидными предметами с огромной скоростью полета. После пулеметной очереди у горевших точно не осталось шансов на выживание, но они были, скорее, подсознательно рады куда более быстрой и менее болезненной смерти, чем то, что ожидало их без этой очереди. Нишигаки в очередной раз почувствовал себя вершителем судеб и настоящим богом на земле. Он вновь ставил себя в один ряд по силе и возможностям с многими сущностями и богами.
— Эй, демон, ты, конечно, хорошо помогаешь мне, поддерживая мои аппараты в воздухе, но отнимаю жизни тут по прежнему я, хах! - лейтенант бравировал даже перед собственным они, которому, по своему же мнению, был обязан всей летной карьерой от первой посадки в самолет до этой секунды.
Он дернул ручку управления чтобы развернуться направо, что у него успешно удалось, но в один момент он стал заходить слишком далеко. Вертолет постепенно закрутило и он стал терять высоту, Нишигаки безуспешно пытался исправить это и выйти из аналога самолетного штопора. До земли оставалось буквально десять метров. Все мысли и воспоминания перемешались в голове у летчика. Что ж, видимо, ему суждено умереть третьего хадзуки, месяца опадающей листвы, 2605 года от основания Японии, 20 года эры Сёва. Вертолет занесло в сторону американской наблюдательной вышки. Но буквально в последнюю секунду он внезапно остановился, пошел в обратную сторону и стал набирать высоту.
«Ну что, кто здесь вершитель судеб?» - раздалось в голове у Мичиру Нишигаки.
Он больше не имел ни малейшего желания спорить с существом, деятельность которого была основополагающей для его нахождения в воздухе. Это стало для него хорошим жизненным уроком, почему нельзя в порыве эмоций ставить себя так высоко. Он был вершителем чьей-то судьбы, но и его судьба была в чужих руках.
Тем временем Мэйнард и Тернер прибежали в один из ДОТов, углубленных в землю, где раньше находился один из командных пунктов, но теперь явно никто не обитал. Прорвавшись через единственную преграду в лице несрубленной тропической флоры близь входа им удалось легко попасть внутрь. Здесь офицеры были в относительной безопасности — хотя бы, их нельзя было достать пулеметными очередями, а сбрасывать бомбу на казавшееся пустым углубленное в землю укрепление, которое еще надо сначала рассмотреть, японцы вряд ли собирались. Когда Тернер нащупал на стене переключатель и подал напряжение на тусклую лампочку, одиноко висевшую на потолке, офицеры сели на находившиеся там стулья и отдышались.