Вопль уже превратился в ужасный затяжной стон, и хотя танкист уже сжал руки на горле японца, ему приходилось постепенно ослаблять хватку. От своего перенапряжения он сейчас был гораздо более посиневшим, чем удушаемый японец, но это было невозможно увидеть — левая половина его лица была залита кровью и покрыта мясом. В этот момент Хэчиро перестал крутить меч в глазу, и, пока тот не начал выпадать, резко толкнул его ладонью вглубь.
Лезвие проткнуло головной мозг русского танкиста. Издав уже приглушенный стон, он окончательно ослабил хватку, опустил руки и вскоре просто упал на прижатого им японца. Он тоже уже был окровавлен и сломал не менее двух костей, но все еще не замечал этого. С большим трудом, но он вылез из под обессилевшего трупа большевика, вытащив из его бывшего глаза свой вакидзиси. Его лезвие было полностью покрыто кровью. Хэчиро улыбнулся и спрятал реликвию в ножны, бросив взгляд на труп.
Каким же пронзительным был его полный ненависти взгляд, даже когда он принадлежал уже умершиму человеку, чей второй глаз превратился в дырку до мозга. Хэчиро отвернулся.
А вокруг все так же грохотали взрывы, звучали выстрелы и умирали солдаты обоих сторон. Сражение за Хулун-Буир продолжалось, продолжалась банзай-атака. Старшина не терял решимости, хотя с каждой секундой чувствовал себя хуже, а пелена в глазах проявлялась все чаще и сильнее, в то время как он постепенно все четче понимал, что удары в нос и челюсть не прошли ему даром, и он как минимум вывихнул их, либо вовсе сломал. Во рту продолжала течь кровь, которую он каждые несколько секунд сплевывал на землю. Хэчиро осмотрелся.
Действия тэйсинтай, видимо, были не совсем удачными. Пехотные цепи и танки уже добрались до первой линии, русские закидывали гранатами укрепления, сгоревшими стояли далеко не все советские танки. Хэчиро решил прорываться к своим, но теперь он, по сути, находился в нескольких сотнях метров за линией фронта, и пехотные цепи попросту расстреляли бы его раньше, чем он успел бы добраться до своих окопов. Вдруг справа раздалась автоматная очередь, и у старшины не осталось времени на раздумья.
Спасаясь от стрельбы, он рванул к танку, до которого было всего несколько метров, но не смог преодолеть даже их — его сапог поскользнулся на пропитанной кровью убитого танкиста и внутренностями тэйсинтай земле, из-за чего Хэчиро упал, выставив руки вперед и ухватившись за танк, кое-как удержавшись на нижней границе проделанной смертников дыры в броне. Он сделал руками рывок вперед и по сути закинул себя в корпус, но этого все еще было слишком мало, поскольку ему хватило силы забраться туда лишь до груди. Переставляя руки вперед, Хэчиро ухватился за какую-то железную палку с погоревшей резиновой накладкой на конце, а через секунду и за вторую такую же в другой стороне. Он сделал еще один рывок, намереваясь добросить себя до сиденья, находившегося чуть поодаль между этими палками.
Он смог это сделать, но, неожиданно для самого японца, «палки» от такого рывка сами двинулись в его сторону и оказались выдвинуты вперед. Хэчиро сел на сиденье, осмотрев сломанные, как ему казалось, палки. Справа от него была еще одна такая, но изогнутая внизу и имеющая круглый черный наконечник, тоже выдвинутая вперед. Хэчиро даже нашел в себе силы посмеяться над тем, что кумулятивный эффект, который должен был отправить большую часть находившихся в танке объектов назад, почему-то вывернул эту железку вперед. Старшина обратил внимание, что вид из дыры изменился. Он посмотрел вперед и, если бы не был так обессилен, отпрыгнул бы от увиденного.
Только сейчас до него дошло, что он случайно привел в движение русский танк без половины лобовой проекции. «Палки», которые он «сломал», оказались рычагами, передвинутыми ими в положение переднего хода. Хэчиро не знал, что такое коробка передач, но догадывался, что рычаг с круглым наконечником тоже имеет какое-то отношение к движению машины. Он быстро понял, что едет вперед, то есть к своим, и улыбнулся. Радость пропала, когда он понял, что теперь все его сослуживцы в укреплениях просто будут считать, что к ним едет поврежденный русский танк, и вряд-ли какой нибудь тэйсинтай упустит возможность уничтожить его вместе с собой. Хэчиро крайне не хотел ни стать жертвой союзников, ни вынудить их погибать за уничтожение уже, по сути, трофейного танка. Ему, старшине из обычной пехоты, пришлось ускоренно (в течении не более чем полутора минут) проходить курс обучения советского танкиста, чтобы понять, как остановить танк. Он был сильно напряжен и наконец решился.