Японцев оставалось все меньше и меньше, но это же можно было сказать и про их противников. Участок голой степи был идеальным местом для танкового сражения, хоть в этот раз танки и были лишь у атакующей стороны. Через недолгое время движения и «жизнь» в этом месте вновь утихли, в небо поднимались огромные столбы дыма, исходящие от горящей техники обеих сторон, орудия были раздавлены, все «Ха-Го», кроме одного, уничтожены, да и один из двух «Чи-Ха» стоял с покореженной башней, вогнутой внутрь корпуса от силы удара прилетевшего снаряда. Два из четырнадцати танков пережили эту битву. Теперь они возвращались в ущелье. Низина, дым из которой был виден за километры в этой бескрайней степи, уже привлекла много внимания, и, очевидно, туда спешили другие советские подразделения. У двух экипажей не было задания «пойти и умереть», в условиях дефицита всего, а уж тем более бронетехники, среди сил, обороняющих Калган, истинно самурайское желание умереть прямо сейчас, следуя пути смерти, пришлось отложить в пользу рациональности действий. В конце концов, двенадцать других экипажей уже прошли до конца по пути смерти.
Генерал Дзюн Усироку наблюдал за дымом в бинокль. Понимание, где именно случился бой, а, значит, где была расставлена вражеская артиллерия, дало ему много важной информации о расстановке сил на поле боя. Он то смотрел в бинокль, то отходил к столу с картой, поправляя карточки. Наконец, актуализировав обстановку на карте, он стал просто наблюдать за дымом. Постепенно туда стекались грузовики и пехота, вывозились орудия, потом повезли трупы. Прошло меньше трех месяцев с момента, как японская делегация наблюдала за Парадом Победы в Москве, и теперь уже вся страна бросает последние силы на то, чтобы остановить наступающую РККА. Генерал даже не был удивлен — он всю жизнь знал, что когда-то весь мир попытается уничтожить нацию Ямато и ее дух. А еще он всю жизнь знал, что это ни у кого никогда не удастся. Сейчас он сам был на острие борьбы, от правильности его действий и решений зависела судьба континентальной части Империи. Он уже не испытывал страха ошибки или чего-то подобного, он действовал так, словно решения от его имени принимают мудрые ками, которые не могут ошибиться в принципе. Он верил, что красные безбожники не смогут одолеть силу японских мистических существ и духов. Это был сам собой разумеющийся факт.