Он попытался сосредоточиться и «взглянуть на экран». Вот мать с ребенком перебегают дорогу, чтобы успеть на автобус, вот идет степенная пожилая женщина. Водитель такси предупредил ее гудком о своем приближении, но бабушка отреагировала агрессивно — ударила по капоту машины палкой. Ник засмеялся. Хотя он больше не был частью мира живых, пришлось признать, что в нем все кипело и искрилось, в отличие от Страны затерянных душ. Нет, конечно, игнорировать мир живых нельзя. И ему впервые пришло в голову, что Мэри, возможно, старается сделать вид, что не интересуется жизнью только потому, что завидует живым.
Чем ближе был Манхэттен, тем громче стучало сердце Ника от предвкушения встречи. Что сделает Мэри, увидев его? Начнет ли она с ходу ругать его за то, что он ушел, нарушив данное ей слово? Ник знал, что по-прежнему неравнодушен к девушке и чувства его не изменились, несмотря ни на что. На них не повлияло ни сидение в бочке, ни заключение в трюме корабля. Но испытывала ли Мэри что-то подобное? Он хотел научиться у Шамана чему-нибудь такому, что могло бы принести пользу Мэри. Но так уж случилось, что раскрыть в себе какой-то талант мальчику так и не удалось. Зато он стал бесстрашным. Быть может, Ник просто убедил себя в этом, но убедил настолько сильно, что и вправду ничего не боялся. Оказавшись на Манхэттене, Ник перешел на бег и не останавливался, пока не достиг башен-близнецов.
* * *Мэри сразу поняла — случилось что-то ужасное. Одного взгляда на лицо Вари, полное мучительной тоски и боли, было достаточно. Она никогда не видела кудрявого скрипача в таком мрачном состоянии.
— Вари, что случилось? В чем дело?
— Он вернулся, — только и сказал Вари и пошел прочь, подволакивая ноги. Голову он опустил так низко, что сразу было понятно — внезапное поражение заставило его страдать так сильно, что он был не в состоянии справиться со своими чувствами. Мэри не успела его больше ни о чем спросить — в дверях стоял тот, кого она уже не чаяла увидеть вновь.
— Ник?
— Привет, Мэри.
На лице Ника шоколада теперь было больше, чем раньше. Как это иногда случается с призраками, изменения не всегда приобретают желаемый характер. Но Мэри было все равно, потому что Ник был рядом, а под слоем шоколада скрывалась улыбка, предназначенная лично ей. Мэри редко теряла самообладание, но случай был особым, и ее хваленое хладнокровие улетучилось само собой. Она подбежала к Нику и крепко обняла его. Ей не хотелось снова расставаться. Именно тогда Мэри поняла, что в привязанности, которую она давно уже испытывала к Нику, кроется нечто большее. Это была любовь — чувство, которое она не испытывала с тех пор, как попала в Страну затерянных душ. Его было легко подавить, пока Ника не было рядом, пока, как казалось Мэри, он был потерян для нее навеки, но вот он вернулся, и чувства распрямились, как сжатая пружина. Она покрыла поцелуями его лицо, наслаждаясь исходящим от него ароматом молочного шоколада.
Ник этого не ожидал. Разве что в самых бредовых мечтах он представлял себе такое, но особенность иллюзий как раз в том и заключается, что они редко становятся реальностью. На секунду он подумал, что вот-вот упадет на пол от избытка чувств, как опоссум, притворяющийся мертвым, но справился с собой, обнял Мэри за талию и крепко прижал к себе. Ему пришло в голову, что, раз им не нужно дышать, они могли бы стоять так целую вечность. Если призракам не суждено избежать рутины, то пусть его рутина заключается именно в этом.
Но счастливый момент прошел, как это обычно и случается, и Мэри отступила назад. Хладнокровие вернулось к ней.
— Ух ты, — сказал Ник. — Ты, похоже, скучала по мне.
— Я думала, мне тебя уже не увидеть, — призналась Мэри. — Ты когда-нибудь простишь меня за то, что я не пришла на помощь? Ты понимаешь, почему я не могла этого сделать?
Ник не спешил с ответом. Он понимал, но это не означало, что он был готов полностью простить Мэри.
— Я бы не хотел об этом говорить, если ты не возражаешь, — сказал он.
— Как тебе удалось сбежать? — спросила Мэри.
— Это долгая история, но сейчас это не важно. Мне нужна помощь.
Ник сел в кресло и рассказал Мэри о Макгилле, его призрачном корабле и грузе, хранившемся в колокольной камере.
— Понимаю, ты никогда не верила в его существование…
— Ничего подобного, — прервала его Мэри. — Но, подобно Шаману, он ко мне не лез.
— Элли придумала, как его победить.
— Элли! — воскликнула Мэри, и Ник услышал неприязнь в ее голосе. — Элли — глупая девочка. Она ничему не научилась после того, что произошло в доме Шамана?
— Я верю ей, — сказал Ник. — Не важно, что ты думаешь, но она не глупа. Когда я сбежал с корабля, Макгилл у нее чуть ли не с руки ел.
Мэри вздохнула.
— Так что же Элли хочет от меня?
Для Ника наступил трудный момент. Он должен был убедить Мэри и сделать это безошибочно.
— Она хочет, чтобы ты с ребятами отправилась в Атлантик-Сити. Чтобы победить Макгилла, придется взять всех.
Мэри покачала головой:
— Нет! Я не могу на это пойти. Подвергать опасности детей я не буду.
— Элли говорит, что в городе орудует опасная банда — они уже одержали над ним верх однажды, нам не придется действовать против него в одиночку.
— Она не понимает, что говорит!
— Значит, ей точно нужна помощь, раз она не знает то, что знаешь ты.
Мэри ничего не ответила, и Ник решил пойти ва-банк.
— Если ты не поможешь нам, я отправлюсь туда один.
— Это, — сказал Вари, скорчившийся в стоявшем в углу кресле, — лучшая мысль из всех, что я когда-либо слышал.
Ник и Мэри оставили его слова без внимания.
— Макгилл уничтожит тебя, — сказала Мэри. — Ты не сможешь выстоять.
— Вероятно, ты права, но, раз ты отказываешься помочь, у меня нет другого выбора. Я отправляюсь туда.
Мэри отвернулась к окну и ударила по стеклу кулаком. Ник не знал, сердится ли она на него или на саму себя.
— Я… я… не могу!..
Ник не блефовал, скоро Мэри поймет это. Он знал, что его чувства к ней сильны, но понимал так же, что есть на свете вещи поважнее.
— Я люблю тебя, Мэри, — сказал он. — Но есть вещи, которые просто необходимо сделать, даже если не хочется.
Ник поднялся и собрался уходить. Она позвала его прежде, чем он успел выйти за дверь. Ник уже не сомневался в том, что этого не случится, потому что на его памяти Мэри, однажды решив что-то, никогда не меняла своего решения. Дело было закрыто. Но кто знает, возможно, Мэри тоже менялась.
— Я не могу подвергнуть опасности детей, — сказала она снова, нервно накручивая на палец висевшую на шее цепочку с медальоном. — Но оставить тысячу детей в лапах Макгилла тоже не могу. Я еду с тобой.
— Что?! — закричал Вари.
Ник такого не ожидал.
— Но… это не поможет. Чтобы сразиться с Макгиллом, потребуется армия.
Но Мэри, вероятно, знала что-то такое, что придавало ей уверенности. Как обычно.
Мэри обладала большим влиянием, о силе которого мало кто догадывался. Иными словами, в ее распоряжении были средства, о которых другие призраки могли лишь мечтать, если бы умели, конечно. В тот день она позаботилась о великолепном транспортном средстве — призрачном поезде, стоявшем на старом вокзале Пени Стэйшн.
Мэри не стала прощаться с детьми, чтобы не волновать их. Она оставила за старшую Осень, а Вари, наотрез отказавшийся покинуть хозяйку, стал третьим членом экспедиции.
— Ты думаешь, я позволю тебе радоваться победе в одиночку? — спросил Вари Ника, когда они шли по направлению к жилым кварталам Манхэттена. — Так или иначе, я буду на коне. Попробуй поспорь с этим!
— Честно говоря, — признался Ник, — я бы предпочел, чтобы тебя привязали к хвосту коня.
Вари окрысился на него:
— А у тебя шоколада на лице стало больше. Скоро вся твоя тупая физиономия им покроется.
Ник пожал плечами:
— А Мэри, видимо, все равно.
Нику показалось, что будь у Вари под рукой скрипка, он бы охотно разбил ее об его голову.