Выбрать главу

Солдаты, назначенные на погрузку вагонов, работали лениво и небрежно. Как только руководивший погрузкой сержант куда-нибудь отлучался, солдаты закуривали и разбредались в разные стороны. Тем не менее кто-то постоянно толкался поблизости, и Глебке долго не удавалось улучить минуту, чтобы юркнуть в облюбованную им теплушку с хозяйством какой-то воинской части. Дважды он добирался уже до порога теплушки, но каждый раз его кто-нибудь замечал, и приходилось поспешно удирать.

Только поздно вечером Глебке, наконец, улыбнулось счастье. На дальних путях что-то загорелось, и солдаты, оживлённо перекликаясь, побежали на пожар. Воспользовавшись этим, Глебка схватил в охапку Буяна и стрелой взлетел по дощатому трапу в теплушку. Она оказалась заставленной столами, разборными стойками металлических переносных нар и другими, смутно угадывающимися в темноте предметами.

Нащупывая их острые выступы, Глебка пролез в самый дальний угол теплушки и, прижав к себе Буяна, схоронился в её тёмных недрах. Вскоре явился сержант и принялся громко ругаться. Разбежавшиеся солдаты снова сошлись и, наконец, закончили погрузку. Двери теплушки с грохотом задвинулись, но эшелон ещё долго стоял без движения. Наконец, Глебка с облегчением почувствовал, как пол под ним вздрогнул и теплушка, лязгнув буферами, сдвинулась с места.

⠀⠀ ⠀⠀

⠀⠀ ⠀⠀

⠀⠀ ⠀⠀

Глава двадцатая

Эшелон, идущий на юг, приходит на север

⠀⠀ ⠀⠀

Теплушка оказалась старой, трухлявой, со щелявыми стенами. В щели задувало. Дуло и откуда-то снизу. Глебка поёживался от холода. Ватник и штаны его обветшали. Подошвы старых валенок тоже поизносились. Только заячья ушанка была тепла и надёжна. Глебка часто ощупывал её, чтобы удостовериться в том, что зашитый в подкладку пакет на месте.

Время от времени он с трудом раздвигал торчащие отовсюду железины и поднимался на ноги. Потоптавшись на месте, поразмяв ноги и немного согревшись, он снова усаживался на пол и прижимался к тёплому собачьему боку.

⠀⠀ ⠀⠀

⠀⠀ ⠀⠀

Холод был не единственным врагом Глебки в этом долгом путешествии. Очень хотелось есть. Сырой картофель, данный на дорогу старым Аниканом из Светлых Ручьёв, не мог помочь беде. Зато печёная репа очень пригодилась, и Глебка с удовольствием обсасывал её сладковатые комочки. Он пробовал угощать репой и Буяна, но пёс только фыркал и с презрением отворачивался от такого угощения.

Подкрепившись репой, Глебка начал дремать. Теплушка, ревматически скрипя ржавыми суставами, бежала всё дальше и дальше. Время от времени она останавливалась, и за стенами её слышалась ленивая перекличка сонных голосов. Потом снова лязгали буфера, и эшелон двигался вперёд. Во время этих остановок Глебка тревожно прислушивался к тому, что делалось снаружи. Когда поезд трогался, он снова задрёмывал. Только перед самым утром Глебка заснул на часок тревожным прерывистым сном, а когда проснулся, поезд стоял, и сквозь щели в стенах пробивался мутноватый свет. Там, за стенками, верно, наступило утро.

Едва подумав об этом, Глебка беспокойно заёрзал в своём тёмном и холодном углу. Что ж он будет век здесь сидеть, в этой щелявой теплушке? Эшелон уже, верно, к фронту пришёл. А эти всякие койки да столы, они тут, поди, и ни к чему. Они тут, пожалуй, и день и два, а то и неделю пролежат не выгруженными. А он всё так и будет сидеть взаперти? Как же это так?

От этих мыслей Глебку бросило в жар. Он вскочил на ноги, больно ударился боком о какую-то железину, отшатнулся в сторону, ударился головой о другую железину и, присев на пол, тут только хватился Буяна.

Буяна с ним не было. Глебка вполголоса позвал пса. Пёс отозвался, но глухо, словно издалека. Глебка снова кликнул его и прислушался. На этот раз Глебка определил, что повизгивания Буяна доносятся откуда-то снизу. Глебка стал на ощупь осторожно пробираться между смутно различимыми в темноте предметами, всё время окликая пса. Буян, верно, застрял где-то на дальнем конце вагона, и надо было его выручать. Но когда Глебка подлезал на четвереньках под какой-то стол в противоположном углу вагона, он вдруг натолкнулся на голову Буяна, именно на голову: куда девалось туловище, Глебка в первую минуту не понял.