— Сейчас, — отец Ани достал из кармана чью-то визитку и протянул её Павлу. — Если будет какая-то информация, позвоните этому человеку.
— Спасибо, — пролепетал Павел и, убрав визитку, взял Аню за руку.
— Аня, ты как хочешь, но мы тебя забираем, — вынесла вердикт Людмила Григорьевна.
— Нет! — возразила Аня и вцепилась в Павла. — Я никуда не поеду! Я останусь здесь! Здесь я нужней!
— Прекрати! — прикрикнула мама Ани. — Ты едешь с нами и точка.
— Я. Никуда. Не. Поеду! — отчеканила Аня каждое слово, бросая на свою мать гневный взгляд.
Все, включая Павла и Владимира, были удивлены такому поведению. Непонятие повисло в комнате.
— Соколова Анна Фёдоровна, вы уходите с нами. Поэтому, оставьте в покое этого симпатичного мужчину и идите в свою комнату за вещами! — в голосе Людмилы Григорьевны начала звучать истерика.
Павел перевёл взгляд на Анну Александровну, и та поняла его без слов.
Pov Аня.
Паша перевёл взгляд на тётю, и та поняла его без слов.
— Люд, пусть Аня останется здесь. Ей нужно сессию в ГИТИСе сдать. Кроме того, тут я, Вова. Аня будет в безопасности, — хоть бы сработало, пожалуйста!
— Хорошо, — вздохнула моя мама. Ура! Сработало! — Вова, присмотришь за ней.
— Да без вопросов, мам, — и родители вышли из квартиры.
Дождавшись, пока они уедут, в квартире стояла тишина. Когда наши с Вовкой предки уехали, Паша первым нарушил тишину.
— Ань, я, конечно, понимаю, что я тебе нравлюсь, но ты можешь меня отпустить? — проговорил мой любимый.
— Ой, прости, — извинилась я и отпустила его. Переведя взгляд на своего брата, я спросила.
— Я так понимаю, что ты меня не будешь защищать? — Вова ухмыльнулся и ответил.
— Конечно, не буду, — я была готова его ударить. — Да я шучу. Я помогу тебе в одном деле.
— В каком деле? — любопытство начало съедать меня изнутри.
— Узнаешь, мелкая, — улыбнулся этот козёл.
— Сам ты, мелкий! — с обидой в голосе ответила и сложила руки на груди.
— Паш, проследишь за моим горем? — спросила Пашу моя тётя.
— Не волнуйтесь, Анна Александровна, ваша племянница в надёжных руках, — улыбнулся Паша и обнял меня сзади.
Я и Паша подошли к двери и вышли из квартиры.
***
— Почему ты решила остаться? — спросил Паша, сделав мне кофе и присев рядом со мной.
— Потому что, я не хочу, чтобы ты меня не потерял. А ещё, если ты попадёшь к этой Елене, то кто тебя спасать будет? — я удивлённо уставилась на него. — Дух Святой? Как хочешь, но я своему братцу не доверю тебя.
— Большой ребенок, — засмеялся Паша.
— А вот сейчас обидно было! — надулась я и скрестила руки на груди.
— Ну, не обижайся, — пытался меня развеселить меня Паша.
— Ладно, разжалобил, — сдалась я. — Я же знаю, что ты не со зла.
Паша лишь улыбнулся.
— Что ты думаешь?
— Насчёт чего? — спросил меня Паша.
— Насчёт этой Радевич, — высказалась я. — Что она хочет со мной сделать?
— Я точно не знаю, моя Звёздочка, — Паша накрыл мою руку своей. — Но одно могу сказать, точно.
— Что именно?
— Мы с тобой, снова в игре, мой Ангел, — загадочным голосом произнёс Паша.
========== Глава 8. Снова в Игре (Часть 3). “Переступив черту”. ==========
Только действительно сильный шахматист знает, насколько слабо он играет.
Савелий Тартаковер, гроссмейстер.
Недостаточно быть хорошим игроком, надо еще хорошо играть.
Зигберт Тарраш, гроссмейстер.
Только хорошая фигура может быть пожертвована. Плохая может быть только проиграна.
Юрий Разуваев, гроссмейстер.
Pov Аня.
Утром, я проснулась в чьих-то крепких и тёплых объятиях. Повернув голову в правую сторону, я увидела спящего Пашу. Он такой милый, когда спит. Тихо и аккуратно я выползла из его объятий, при этом подложив вместо себя подушку. Я тихо вышла из комнаты.
— Конечно, я об этом ещё пожалею, но оно того стоило, — произнесла я в тишине.
Я быстрым шагом направилась в гостиную. Войдя туда, я подошла к окну. Почему-то именно сейчас мне вспомнился вчерашний разговор.
Кто же эта Радевич? Что ей от меня нужно?
Если она хочет меня убрать, то у неё вряд ли получится.
Я перевела взгляд на коричневый лакированный стол, сделанный под мрамор. На столе стоит шахматная доска, на которой расположены фигуры. Белые шахматы стояли на левой стороне, а чёрные на противоположной. Мне сразу вспомнилось, как дядя Боря, знакомый папы, учил меня играть.
— И по какой причине, ты от меня убежала? — я почувствовала, как чьи-то мужские руки легли мне на плечи. Обернувшись, я увидела Пашу.
— Ты меня напугал, — произнесла я. Переведя взгляд на стол, а затем, на Пашу спросила. — Ты шахматами занимаешься?
— Увлекаюсь время от времени. Иногда, с сыновьями играю, — пояснил Паша. — А что, сыграть хочешь?
— Угадал, — улыбнулась я.
— Тогда, прошу за стол, — и мы, сев за стол, решили сыграть партию.
Паша посмотрел на меня, а я — на него.
— Начинай, — и я сделала первый ход. С этого и началась партия.
Ход за ходом… Мысль за мыслей и в голову врезается эта Елена. Она наговорила родителям неправду. Хоть, я её не знаю, но она начинает мне не нравится. Подождите… Я не знаю, но слышала похожую фамилию. Девушку с такой же фамилией звали Алина, кажется. Да, точно, Алина.
— Тебе мат, Аня, — вывел меня из мыслей Паша. Я посмотрела на доску.
— И правда, мат, — слабо улыбнулась я. Я коснулась пальцем фигуры короля и повалила его. — Значит, не судьба.
— Ань, что случилось? — спросил меня мужчина.
— Да ничего, всё нормально, — отмахнулась я. Хотя, на душе было так паршиво.
— Ань, я же вижу, что что-то не так, — наставил Паша на том, чтобы я рассказала ему. Ну, нет. На этот раз буду молчать, как партизан.
— Да всё нормально, — поднявшись из-за стола, начала отнекиваться я.
— Так, давай, рассказывай, — повторил мои действия Паша.
— Неа, — и, теперь, поняла, что попала. Ну, всё, Соколова, молись.
И мы стали вести себя, как дети. Стали бегать по гостиной и кидаться подушками. Представляю лица и состояние соседей. Не позавидуешь им сейчас.
— Так, стоп, обстрел, — сказала я, поймав подушку. Я подошла к Паше.
— Пока ты не скажешь, что тебя беспокоит, я не перестану, — с улыбкой сказал Паша.
— Тогда, наклонись, — хитрая улыбка расплылась на моём лице.
Когда Паша поравнялся со мной, я коснулась руками его лица и быстро впилась в его губы. Ведь, пожалею об этом.
Я почувствовала, как сильные руки Паши окольцевали мою талию. Ещё немного, и я растаю в его объятиях. Разорвав момент нежности, я посмотрела в его глаза.
— Знаешь, ты мне вскружила голову ещё тогда, когда мы первый раз встретились в ГИТИСе, — проговорил Паша так, что я чувствовала его дыхание на своих губах.
— Правда? — удивилась я.
— Правда, — улыбнулся он. Я прижалась к нему.
Я не понимаю, как без него жила раньше? Но сейчас мне это уже не важно. Он рядом и это радует. Но, чёрт, я чего-то боюсь. Как говорил дядя Лёша, мой крёстный: «Не боятся только дураки и идиоты. Смелые чего-нибудь, но боятся».
— Ань, — я, будто, не слышала его. — Аня, Аня. Блин, Соколова!
Я всё равно не слышала Пашу. И только щелканье пальцем вывело меня из раздумий.
— Ань, ты какая-то странная в последнее время, — посмотрел на меня Паша.
— А что со мной не так? — спросила я.
— Ты постоянно куда-то исчезаешь, — начал он. — Постоянно молчишь, много думаешь…
— Я пытаюсь вспомнить своё прошлое, — прервала я его. — Ты же мне сам стал помогать. Много думаю я, потому что, «копаясь» в своих воспоминаниях, пытаюсь связать свои мысли воедино.