Глава 6
1912 год, закончившийся тяжелым заболеванием Алексея Николаевича, начался спокойно. Государь был занят делами государства, Императрица — детьми. Дети Их Величеств были горячие патриоты; они обожали Россию и все русское и плохо говорили на иностранных языках. Старшие говорили недурно лишь по-английски, с маленькими же Императрица говорила по-русски.
Старшим учителем, который заведовал их образованием, был некий П. Вас. Петров. Он назначал к ним других наставников. Кроме него, из иностранцев был Mr. Gibbs — англичанин и М. Gilliard. Первой их учительницей была госпожа Шнейдер, бывшая раньше учительницей Великой Княгини Елизаветы Феодоровны. Она же потом обучала русскому языку молодую Государыню и так осталась при Дворе. У «Трины», так ее называла Государыня, был не всегда приятный характер, но она была предана Царской Семье и последовала за ними в Сибирь. Из всех учителей дети Их Величеств больше всего любили М. Gilliard, который сперва учил Великих Княжон французскому языку, а после стал гувернером Алексея Николаевича; он жил во дворце и пользовался полным доверием Их Величеств. Mr. Gibbs'a тоже очень любили; оба последовали в Сибирь и оставались с Царской Семьей, пока большевики их не разлучили. Великие Княжны так и не научились хорошо говорить по-французски, о чем и пишет М. Gilliard. Трина давала детям уроки немецкого языка, но по-немецки они совсем не говорили. Их Величества всегда говорили между собой по-английски; семья Ее Величества и ее брат, Великий Герцог, говорили также по-английски. Дети между собой говорили только по-русски. Алексей Николаевич последние годы заговорил по-французски, так как всегда был вместе с М. Gilliard. Императрица часами проводила в классной, руководя занятиями своих детей. Она учила их рукоделию. Лучше других работала Великая Княжна Татьяна Николаевна. У нее были очень ловкие руки, она шила себе и старшим сестрам блузки, вышивала, вязала и великолепно причесывала свою мать, когда девушки отлучались. Физически они были воспитаны на английский манер: спали в больших детских на походных кроватях, почти без подушек и мало покрытые. Холодная ванна по утрам и теплая каждый вечер. Великие Княжны выросли простые, ласковые, образованные девушки, ни в чем не выказывая своего положения в обращении с другими. Императрица не допускала мысли, что они уже взрослые в 1912 году. Великой Княжне Ольге Николаевне шел восемнадцатый год, Татьяне Николаевне — шестнадцатый. О старших Их Величествах выражались: «большие», а о других: «маленькие». «Большие» ездили иногда с отцом в театр, «маленькие» же ездили только в самых редких случаях. С любовью и душевной болью я вспоминаю Великих Княжон.
Из четырех Ольга и Мария Николаевны были похожи на семью отца и имели чисто русский тип. Ольга Николаевна была замечательно умна и способна, и учение для нее было шуткой, почему она иногда ленилась. Характерными чертами у нее была сильная воля и неподкупная честность и прямота, в чем она походила на свою мать. Эти прекрасные качества были у нее с детства, но ребенком Ольга Николаевна бывала нередко упряма, непослушна и очень вспыльчива; впоследствии она умела себя сдерживать. У нее были чудные белокурые волосы, большие голубые глаза и дивный цвет лица, немного вздернутый нос, походивший на Государя. Великие Княжны Мария и Анастасия Николаевны были тоже обе белокурые. У Марии Николаевны были замечательные лучистые синие глаза: она была бы красавицей, если бы не толстые губы. Девочкой она была очень полной. У нее был сравнительно мягкий характер, и она была добрая девушка. Все эти три Великие Княжны шалили и резвились как мальчишки, и манерами напоминали Романовых. Анастасия Николаевна всегда шалила, лазила, пряталась, смешила всех своими выходками, и усмотреть за ней бывало нелегко.
Вспоминаю обед на яхте «Штандарт» в Кронштадте с массой приглашенных. Тогда Великой Княжне Анастасии Николаевне было пять лет. Она незаметно забралась под стол и, как собачка, там ползала: осторожно ущипнет кого-нибудь за ногу, — важный адмирал в Высочайшем присутствии не смеет выразить неудовольствия. Государь, поняв, в чем дело, вытащил ее за волосы, и ей жестоко досталось. Татьяна Николаевна была в мать — худенькая и высокая. Она редко шалила и сдержанностью и манерами напоминала Государыню. Она всегда останавливала сестер, напоминала волю матери, отчего они постоянно в шутку называли ее «гувернанткой». Родители, казалось мне, любили ее больше других. Государь говорил мне, что Татьяна Николаевна напоминает ему Государыню. Волосы у нее были темные, глаза темно-серые. Мне также казалось, что Татьяна Николаевна была очень популярна: все ее любили — и домашние, и учителя, и в лазаретах. Она была самая общительная и хотела иметь подруг. Но Императрица боялась дурного влияния свитских барышень и даже не любила, когда ее дети виделись с двоюродной сестрой Ириной Александровной. Впрочем, они не страдали от скуки; когда они выросли, они постоянно увлекались и мечтали то о том, то о другом. Летом они играли в теннис, гуляли, гребли с офицерами яхты или охраны. Их детские наивные увлечения забавляли родителей, которые постоянно подтрунивали над ними. Великая Княгиня Ольга Александровна устраивала для них собрания молодежи. Иногда и у меня они пили чай со своими друзьями. Портнихой у них была Mme Brizaak; одевались они просто, но со вкусом. Летом почти всегда в белом. Золотых вещей у них было немного. Двенадцати лет они получали первый золотой браслет, который никогда не снимали.
Жизнь Алексея Николаевича была одна из самых трагичных в истории царских детей. Он был прелестный, ласковый мальчик, самый красивый из всех детей. Родители и его няня, Мария Вишнякова, в раннем детстве его очень баловали, исполняя его малейшие капризы. И это понятно, так как видеть постоянные страдания маленького было очень тяжело: ударится ли он головкой или рукой о мебель, сейчас же появлялась огромная синяя опухоль, указывающая на внутреннее кровоизлияние, причинявшее ему тяжкие страдания. Пяти-шести лет он перешел в мужские руки, к дядьке Деревенке. Этот его не так баловал, хотя был очень предан и обладал большим терпением. Слышу голосок Алексея Николаевича: «Подыми мне руку», или: «Поверни ногу», или: «Согрей мне ручки», и часто Деревенько успокаивал его. Когда он стал подрастать, родители объяснили Алексею Николаевичу про его болезнь, прося быть осторожным. Но Наследник был очень живой, любил игры и забавы мальчиков, и часто бывало невозможно его удержать. «Подари мне велосипед», — просил он мать. «Алексей, ты знаешь, что тебе нельзя!» — «Я хочу учиться играть в теннис, как сестры!» — «Ты знаешь, что ты не смеешь играть». Иногда Алексей Николаевич плакал, повторяя: «Зачем я не такой, как все мальчики?» Частые страдания и невольное самопожертвование развили в характере Алексея Николаевича, жалость и сострадание ко всем, кто был болен, а также удивительное уважение к матери и всем старшим.
Наследник принимал горячее участие, если и у прислуги стрясется какое горе. Его Величество был тоже сострадателен, но деятельно это не выражал, тогда как Алексей Николаевич не успокаивался, пока сразу не поможет. Помню случай с поваренком, которому почему-то, отказали от должности. Алексей Николаевич как-то узнал об этом и приставал весь день к родителям, пока они не приказали поваренка снова взять обратно.
Он защищал и горой стоял за всех своих. Помню, как Их Величества не сразу решили сказать ему об убийстве Распутина; когда же потихоньку ему сообщили, Алексей Николаевич расплакался, уткнув голову в руки. Затем, повернувшись к отцу, он воскликнул гневно: «Неужели, папа, ты их хорошенько не накажешь? Ведь убийцу Столыпина повесили!» Государь ничего не ответил ему. Я присутствовала при этой сцене. Не надо забывать, что не раз приход Распутина облегчал страдания во время тяжких заболеваний Алексея Николаевича. Распутин же уверил Их Величества, что с 12-ти лет Алексей Николаевич начнет поправляться и впоследствии совсем окрепнет. И в самом деле, после 10-ти лет Алексей Николаевич все реже и реже болел и в 1917 году выглядел крепким юношей.
Алексей Николаевич отличался большими способностями, учился отлично, как и Ольга Николаевна; любимой его игрой были солдатики, которых у него было огромное количество. Он часами расставлял их на большом столе, устраивая войны, маневры и парады. Деревенько, или «Дина», как называл его Наследник, принимал участие во всех этих играх, равно как его сыновья, 2 маленьких мальчика, и сын доктора Деревенко, Коля. Последние годы приезжали маленькие кадеты играть с Наследником. Всем им объясняли осторожно обращаться с Алексеем Николаевичем. Императрица боялась за него и редко приглашала к нему его двоюродных братьев, резвых и грубых мальчиков. Конечно, родные за это сердились.