К полудню 26 июля погода стала меняться. Подул слабый ветер. Адмирал Ватранг сразу же принял меры, чтобы сосредоточить все силы эскадры. Он поднял сигнал кораблям Лилье возвратиться к Гангутскому полуострову. Бездействуя во время штиля на полпути между Гангутом и. Тверминне, адмирал Лилье являлся лишь свидетелем прорыва авангарда русского флота. Теперь он стал поворачивать обратно на запад.
В результате произведенных маневров главные силы неприятельской эскадры были вновь сосредоточены вместе, заняв позицию, которая исключала возможность прорыва оставшихся в Тверминне русских галер тем же путем, как это было сделано двумя первыми отрядами. Положение русского гребного флота осложнилось, так как он оказался разделенным на две части: 35 галер находились теперь к западу от Гангутского полуострова, а 63.. галеры остались у его восточного берега.
Однако внимательное наблюдение за расположением шведского флота позволило установить, что у противника есть слабое место. Когда корабли -Лилье возвращались к Гангуту, адмирал Ватранг {чтобы ускорить, соединение всех своих сил) сам пошел к ним навстречу. Его корабли отошли от берега полуострова и стали дальше в море. Этим самым был ослаблен один из участков блокады: отойдя от берега, неприятельские корабли оставили неприкрытым прибрежный фарватер, по которому могли пройти русские галеры с небольшой осадкой. Этим просчетом противника сразу же воспользовалось русское командование.
Вечером 26 июля главные силы русского гребного флота стали оставлять бухту Тверминне и сосредоточиваться на исходной позиции для прорыва. Теперь было решено обойти вражеский флот не со стороны моря, а идти в проход между флотом и берегом. Чтобы обеспечить скрытность выполнения этого замысла, сначала было намечено прорыв осуществить ночью; однако этот план пришлось изменить, так как вследствие множества подводных камней у берега движение ночью могло привести к серьезным авариям. Прорыв был назначен на утро 27 июля.
В 4 часа утра гребной флот под командованием Апраксина начал движение в сторону Гаигутского мыса. Предрассветная туманная дымка сначала скрывала русские суда, идущие вдоль берега. Но вскоре противник обнаружил их. На флагманском корабле «Бремен» прозвучали два орудийных выстрела, означавших боевую тревогу.
«Мы опять увидели, - писал шведский командующий, - большое количество галер, числом в 60, под берегом; они старались со всеми силами пройти со стороны берега линию наших кораблей к Гангеуду, Некоторые из наших кораблей, которые находились поближе, с помощью буксировки пустились им вдогонку»1.
У неприятеля теперь было значительно больше кораблей, чем при прорыве первых отрядов. Нескольким из них удалось приблизиться на дистанцию артиллерийского огня, с них было выпущено по русским судам более 250 ядер. Однако под обстрелом противника темп прорыва не ослабевал. Только одна галера, шедшая совсем близко к прибрежью, села на мель и была взята шведами. Все остальные гребные суда успешно прорвались через блокаду и обогнули Гангутский мыс; «К нашему величайшему огорчению, - отмечал Ватранг, - и эта масса галер прошла мимо нас, несмотря на то что наши корабли довольно близко подошли к ним и обстреливали их из пушек»2.
Таким образом, основная задача русского флота была блестяще выполнена: 98 галер с 15-тысячным десантным войском прорвали блокаду противника и вышли из Финского залива на запад. «С нашим гребным флотом, -с гордостью писал Петр датскому королю, - сквозь весь авантажно стоявший у Гангу-та неприятельский флот, несмотря на жестоко учиненный от неприятеля огонь, пробились!»3.
Однако на этом не закончилась страдная пора для русских моряков. В то время, когда главные силы гребного флота еще готовились к прорыву, передовой отряд Змаевича у западного берега Гангутского полуострова обнаружил отряд контр-адмирала Нильса Эреншельда.
Отправленный Ватрангом к предполагаемому месту «переволоки», контр-адмирал Эреншельд занял назначенную ему позицию и ожидал, когда же с суши покажутся русские галеры. Однако днем 26 июля он услышал выстрелы с юга, а вскоре увидел 35 русских галер, прорвавшихся мимо Ватранга и шедших прямо-на него. Тут же Эреншельд оставил занимаемую позицию и стал отступать. Надеясь уйти от русских галер в густом лабиринте шхер, он не смог этого сделать, а попал в Рилакс-фиорд, из которого выхода не было. Капитан-командор Змае-вич бросился в погоню и заблокировал его в этой ловушке. В полдень 27 июля к Змаевичу присоединились основные силы гребного флота.
По приказанию Петра на. шведский флагманский фрегат «Элефант» был послан генерал-адъютант П. И. Ягужинский, который передал Эреншельду предложение, «чтоб оный отдался без пролития крови».
Однако шведский адмирал отклонил предложение и изготовил свои корабли к решительному бою.
Шведские суда были построены вогнутой линией, фланги которой упирались в берега утесистых островов. Такое построение обеспечивало наилучшую защиту от атаки и в то же время давало возможность в максимальной степени использовать артиллерию всех шведских кораблей. В центре боевого порядка неприятеля находился фрегат «Элефант», вооруженный 18 орудиями. По обоим флангам от фрегата были расположены 6 галер, имевших на вооружении 84 пушки. За фрегатом были поставлены 3 шхербота с 14 орудиями.
Занятая Эреншельдом позиция и сильное вооружение его кораблей, несмотря на их численную ограниченность, создавали большие трудности для атаки. Из состава русского галерного флота для непосредственного боя с противником можно было выделить лишь часть галер, так как расположение вражеского флота в узком фиорде не позволяло использовать все силы галерного флота. Поэтому для атаки шведского отряда был выделен авангард русского флота, разделенный на три части. В центре авангарда находилось 11 галер, справа и слева от него - по 6 галер. Основные силы гребного флота были расположены сзади авангарда для его поддержки.