Жуткие ощущения. Теперь понимаю слова своего конвоира о том, что и пытать на дыбе не надо. Будь я реально в чём-то виновата, то кинулась бы к своим надзирателям и умоляла их хоть о какой-нибудь малюсенькой милости в обмен на признание своей вины и полное раскаяние.
Но я ни в чём виновной себя не ощущаю. Могу, конечно, заявить, что женщина из другого мира и что бог меня сюда переместил, но такое вряд ли хоть как-то облегчит мою участь. Скорее усугубит. Чистосердечное признание облегчает вину, но увеличивает срок… Как-то так.
Единственная, кто меня навещала, это пожилая, но крепкая надзирательница. Может и монахиня… Не знаю, так как на все мои вопросы она отмалчивалась. Просто приносила еду, вставляла факел в крепление на стене и ставила передо мной плоскую корзину с едой. Стояла, смотрела, как ем, а потом брала пустую посуду и уносила.
Кормили, кстати, на удивление прилично. Разваристую кашу, кусок безвкусной лепёшки и крынку с водой приносили два раза в день. Порция была достаточно объёмная, так что чувство голода между приёмами пищи не испытывала.
Сегодня надзирательница вошла, заметно хромая. На её лице отражались сильные страдания. Я ещё пару дней назад заметила, что с ней что-то не то, но сегодня не оставалось никаких сомнений, что женщина больна.
— Что с тобой? — спросила её, но так и не получила ответа.
Но когда она, собрав посуду в корзину, попыталась выйти, то, тихо застонав, упала на пол, неудачно ступив на повреждённую ногу. Подол её чёрного платья задрался, оголив сильно распухшую голень.
Машинально я кинулась на помощь, но надзирательница резко оттолкнула меня, впервые обратившись голосом.
— Не трожь, ведьма!
— Не волнуйся, — попыталась оправдаться, одновременно рассматривая немаленького размера абсцесс. — Я не желаю зла. Давно с ногой такое? Травма? Сильно болит? В пальцах чувствительность нормальная или хуже становится? Пойми, спрашиваю не для того, чтобы навредить. Нехорошая у тебя нога. Запустишь болячку, потерять можешь.
— Молитва всё излечит!
— Не всё!
— Не приближайся! Охрану позову!
С этими словами эта дура подползла к двери в надежде открыть её и привести свою угрозу в исполнение. Что дальше будет, я прекрасно понимала. Прибегут молодчики с дубинами и, не разбираясь в ситуации, для начала оприходуют меня по рёбрам. Потом эвакуируют пострадавшую охранницу, которая начнёт вопить, что я на её порчу навела. Женщина явно необразованная, поэтому как бы ни крестилась и не молилась, а всё равно полна предрассудков. Вот с ними и помрёт от гангрены.
Кто во всём виновата? Ведьма Лиза! И тут не удивлюсь, если костерок из сырых дров подо мной разожгут. Можно, конечно, надеяться на менее жестокое наказание, но оно будет ненамного лучше аутодафе.
Рискованный план действий созрел в голове моментально. Когда-то я пообещала себе завести нож, чтобы отбиться, если Вольдемарчик повторно решит пристать ко мне. Кинжал на пояс вешать не стала, чтобы не шокировать местную публику, а вот маленький остро заточенный ножичек у кузнеца вытребовала. Стеша сшила что-то типа ножен с ремешком, которые я прикрепила к ноге под юбкой. Незаметно, но в критический момент можно быстро достать оружие, всего лишь задрав подол. И этот нож до сих пор при мне, так как ни конвоир, ни местные меня не обыскивали.
Быстро выхватив оружие, приставила его к горлу надзирательницы.
— Молчи и не дёргайся! — как можно страшнее прошептала я.
После этого с силой пнула дверь. Когда она открылась, то заорала во все лёгкие.
— Охрана!
Молодцов с дубинами не было. Вернее, дубины были, но в руках двух внушительных женщин.
— Слушайте сюда! — продолжила я, пока надзирательницы не пришли в себя и не начали действовать. — Хотите, чтобы эта идиотка без перерезанного горла осталась, зовите главного. Того, что всё решает! Ждать долго не буду! Быстро!
Одна из охранниц моментально испарилась, а с другой мы стали играть в гляделки, не предпринимая никаких действий. Кажется, я победила, так как тётка первой отвела взгляд. Вскоре появилась высокая худощавая женщина лет сорока пяти. Лицо жёсткое, с резко очерченными чертами. Глаза умные, холодные, спокойные, без угрозы. Явно, в отличие от надзирательниц, непростых кровей дамочка. Как и остальные, одета во всё чёрное, но на груди висит большой золотой крест с вкраплениями драгоценных камней, что говорит о высоком статусе гостьи.