Сначала казалось, что ничего не происходит, но вот уже спустя секунд шесть поднялся дикий вой. Дом затрясся, с полочек попадали чашки, свертки. Разбились какие-то банки. В шкафу что-то взорвалось. Древние слова замечательно отгоняли нежить от дома. Тем временем кровь начала кружиться в небольшом, но бурном водовороте. Было даже опасение, что темная жидкость перельется через стенки чашки, но все обошлось.
Вой отдалялся. Спустя еще секунд тридцать все звуки прекратились. Повесив на пояс меч, я махнул рукой Мартину — мол, пошли. После, достав из кармана пару серебряных монет зачем-то бросил их в чашку с полностью засохшей старой кровью. К тому времени солдат снял засов с двери. Мы, не оборачиваясь, ушли из этого дома.
Я с добычей в виде Хранителя душ подмышкой, парень с добычей в виде мыслей — иначе почему он сейчас молчит и хмурится? Ан нет. Еще парень захватил из дома Знахаря какой-то мешок. Какой хозяйственный!
Спустя секунд пятнадцать, как мы отошли от двери, сзади, прямо в лопатки, вонзился недобрый тяжелый взгляд. Мы с Мартином почти синхронно повернулись и увидели умруна в своей дрянной, но уже подпаленной накидке с капюшоном и светящимися глазами под ним, к которому бежал Знахарь. От его мрачной фигуры само солнце скрылось.
— Я тебя запомню, Избежавший смерти. — после этих слов, Умрун поднял крючковатый палец с когтем и ткнул им в меня. — Тебя, Серый Странник, я тоже запомню.
— Вот уж не знаю, бояться или восхвалиться, — может вышло безрассудно, но зато честно. — Целый повелитель древнего кладбища меня запомнит.
Хотя, скорее всего, зря я так. Умруны — очень неординарная публика с откровенно скверным характером. Этот, наверно, может и остальным передать так, мол, и так, буду благодарен, если найдете Серого...
Мы опять обернулись и пошли по тракту. Мартин все еще был слаб, так что я отрубил ближайшую массивную ветку и протянул ее парню. Пусть как посох использует.
Обратный путь давался тяжело. Чую, если я сюда шел около двух часов, бодрым шагом, то вот обратно все три часа. Мартин, как старик, хромает, я тоже ослаб — метка заполнена, примерно, на пятую часть, что только добавляет проблем.
Спустя полчаса пути мы остановились у лесного родника и вдоволь напились холодной воды. Там же было решено сделать привал.
Пока я спичками разводил костер, парень оставил мне свою тканевую, груженую ношу, а сам пошел очиститься от крови. Я же лишь поскаблил засохшие багряные пятна ногтем — они, крошась, легко отпадали с ткани.
Не удержавшись, решил заглянуть в мешок и мысленно похвалил Мартина — там оказались несколько крупных картошин, различная зелень, небольшой кулек с солью, а также немного вяленого мяса и жесткого сыра.
Неожиданно, когда мы начали запекать картошку, буквально, из-за высокого, но тонкого дерева, что стояло перед нами, вышли три женщины разного возраста. Если говорить точнее, то одна старушка шестидесяти-семидесяти лет с полуседыми волосами, позади нее шла женщина лет сорока без особых примет, а замыкала это шествие молодая девушка с лихо завязанной косой, лет двадцати, не больше. Они имели схожие черты лица, будто были сестрами. У каждой на боку по массивной сумки.
В мозгу что-то шелохнулось, но я не придал этому значения..
— Пригласите к костру? — обратилась к нам средняя по возрасту. Мартин на это лишь безразлично пожал плечами, а я кивнул.
Женщины проворно расселись на, будто из воздуха, вытащенные грубые куски ткани, и достали из сумок разные припасы. Старшая достала длинные сухари, средняя какие-то фиолетово-зеленые клубни, а младшая пару полных бурдюков.
— Куда путь держите? — вдруг полюбопытствовал Мартин.
— Куда надо! — резко огрызнулась младшая, и, получив подзатыльник от старушки, замолкла.
— Куда судьба приведет. — по-доброму проговорила старшая. — Путь у нас очень длинный и тернистый.
Картошка уже была готова, так что следующими на очередь готовки были те странные клубни. Печеный на костре овощ получился идеальным, а приватизированная соль, только подчеркивала вкус. Фиолетово-зеленое «непонятно что» по вкусу было похоже на смесь острой вареной курицы с каким-то необычным соусом.
Я тряхнул головой и внимательно осмотрел это нечто. Видимо работа мысли слишком ярко отразилась на лице, так что Старшая мягко усмехнулась и заговорчески обратилась ко мне:
— Что? — она издала звук плохо смазанной двери. — Удивлен вкусом? Конечно, фрукт Дуклатта обладает способностью изменяться, подстраиваться под тот вкус, который хочет почувствовать жующий.