— Жить вместе непросто, — замечал Оливер с чарующей улыбкой. — Мне еще многое следует в себе изменить, чтобы стать достойным тебя, моя дорогая. — И он галантно склонялся, легко целовал кончики ее пальцев, не забывая отметить безупречный маникюр.
— Ты идеальный мужчина, — таяла Изабелла, смущенно опуская ресницы. — Не надо пока ничего менять…
— Не согласен, — шутливо качал он головой, притворно хмуря брови. — Не забывай, я больше чем на десять лет старше, и я не хочу, чтобы твои друзья считали, что ты вышла замуж за старика. Я займусь собой, сброшу вес, стану бегать по утрам. А то все за рулем или в офисе в кресле…
Изабелла не возражала… А предлагать совместные спортивные мероприятия она не рискнула — слишком уж болезненно Оливер относился к незапланированному им самим действу. Он любил все держать под контролем — и это лишний раз напоминало Изабелле о его мужественности, настойчивости и надежности.
Встречались они не слишком часто — один-два раза в неделю. Если в самом начале их романа Изабелле это казалось вполне естественным, то со временем стало вызывать безотчетное глухое раздражение. Даже тоску. Из-под пера Изабеллы начали выходить одна за другой какие-то пронзительные песни: «В поисках любви за облаками», «Милый, ты ушел — куда?», «Я вновь играю роль твоей любви: еще твоей, но брошенной, но бывшей».
Первой забила тревогу Стелла:
— Бель, как это понимать? От нас ждут чего-то жизнеутверждающего, энергичного. У меня заказы уплывают, потому что мне нечего предложить. Кто станет это слушать? Неподходящий формат, очень неподходящий… Что-то случилось? Откуда такая меланхолия?
Вопрос, что называется, в точку. Не единожды Оливер издевательским тоном заявлял Изабелле, что она выплескивает в музыке собственные комплексы. Она лишь отмалчивалась, опасаясь ранить его самолюбие. Изабелла признавалась себе: ни о каком наслаждении в общении с Оливером давным-давно и речи нет. Все повторялось размеренно и лениво, иногда он уезжал домой сразу после ужина, ссылаясь на неотложные дела, важные встречи или просто на желание выспаться после тяжелого дня. Прямо сказать Оливеру о том, какой червячок ее точит, Изабелла так и не решилась. Может быть, надеялась, что он услышит ее песни и сделает правильный вывод? Но ничего не последовало. Ему было некогда. Тем более относиться серьезно к подобной музыке Оливер считал ниже своего достоинства.
По представлениям Изабеллы, влюбленный мужчина должен вести себя иначе. Его раздражали любые попытки выяснения отношений. Хотя он по-прежнему часто признавался Изабелле в любви, но делал это теперь как-то безэмоционально, почти равнодушно.
Пару недель назад Изабелла решилась поставить вопрос о дне бракосочетания ребром.
— Милый, помнишь, мы хотели провести медовый месяц на Мальдивах? Давай определимся с датой свадьбы, ведь предстоит серьезная подготовка. Свадебное платье давным-давно пылится в шкафу, впрочем, как и твой новый смокинг, родственники замучили меня вопросами, когда же мы разошлем приглашения. В мэрии надо договориться… И я мечтаю спланировать все так, чтобы прямо с бала на корабль. То есть на самолет. И на острова. Ты же лучше меня знаешь, когда и где хорошая погода…
— Минуточку, — резко оборвал ее Оливер. — Что за спешка? На Мальдивах ближайшие пара месяцев нам не подойдут. Высокий сезон, цены кусаются. Логичнее было бы подождать спецпредложений, но они выходят за неделю, максимум за две, так что… подгадать церемонию невозможно.
— Оливер! — Изабелла нахмурилась. — Я не понимаю тебя! Какая спешка? Мы откладываем торжество уже два года! В конце концов, это моя первая и, я надеюсь, единственная свадьба в жизни! Ты не находишь, что я заслужила…
— Дорогая, — Оливер немного повысил голос, — а ты не находишь, что подобные требования неуместны между супругами? Пусть и будущими! Что тебе прежде следовало бы поинтересоваться, входит ли отъезд на острова в мои планы? У меня, между прочим, договоренности с клиентами! И назначены важные переговоры! И участие в выставках! Я просто не могу себе позволить все бросить и уехать!