- Знаешь, что в этом самое страшное? - прошептала Цветана, приближая голову к брату. - Мы не собираемся этому помешать. Мы после этого самые последние эгоисты. Мы душу дьяволу продали за то, чтобы попасть домой, и даже не задумались о том, что станет с Женевой, Гуин и... чёрт возьми, Мареком!
Пётр покачал головой, вкрутив линзу до упора. Отодвинув наконец устройство, он перевёл взгляд на сестру.
- У нас связаны руки, - произнёс он. - Степан останется гнить в клетке, если мы вдруг откажемся. Мы не в том положении, чтобы геройствовать и противостоять этому старому психопату.
- Я не говорила, что нам нужно отказаться, - закатила глаза Цветана. - Просто мне противно прикладывать руку к грязным действиям Германа. Тошно ощущать, что из-за нашей помощи они останутся на улице!
- Цветана, это палка о двух концах. Если мы ему не помогаем - остаёмся жить здесь, доить коров и подкармливать Степана по праздникам. Если же мы сотрудничаем - то завтра вечером уже будем дома и забудем этот кошмар.
- Ужасный выбор, - вздохнула девушка. - Мне безумно жаль Гуин... И Женеву!
- И Марека? - усмехнулся брат. - Ничего, ему жизнь в деревне пойдёт лишь на пользу. Спорю, сейчас он не сможет найти у коровы вымя.
Цветана закрыла глаза. Усталость одержала сокрушительную победу - даже жёсткая столешница показалась пуховой подушкой.
- А что, если у нас получится поймать всех зайцев? - пробормотала она. - Попасть домой и оставить правителя в замке?
- У нас нет времени на раздумье, - ответил через некоторое время Пётр, но девушка уже не слышала его - она спала.
***
Раньше Цветана слышала петушиный крик лишь из динамика домашнего будильника. Разница, впрочем, оказалась весьма значительной: дома часы подавали сигнал в восемь утра (или в десять, по выходным), а здесь, распахнув глаза, Цветана обнаружила, что светило даже не поднялось из-за горизонта. Длинная полоска рассвета тянулась над сплошной линией из деревьев, а с улицы уже доносился шум работы и утренней суеты.
Девушка не помнила, как оказалась в импровизированной кровати - только теперь она поняла, что наброшенные в угол крохотной комнатки пустые мешки были не самой мягкой подстилкой. Цветана почувствовала боль сразу в нескольких участках спины и поспешила встать, чтобы размяться.
Комнатушка, в которой она находилась, не отличалась изысканным дизайном - импровизированная кровать была единственным предметом мебели. Некоторые предметы одежды Цветаны были заботливо сложены в углу. Поёжившись от утреннего холода, девушка вытащила свою ярко-фиолетовую толстовку и вышла, приподняв для этого ширму.
В самой большой комнате было светлее. Пётр сидел за столом, пил какой-то травяной настой (судя по запаху) и время от времени морщился.
- Доброе утро, - улыбнулся он и протянул сосуд с сомнительным содержимым сестре. - Хочешь?
- Что это? - Цветана осторожно принюхалась. Пахло чем-то, схожим с запахом городской свалки промышленных отходов.
- Бодрящий чай, - ответил Пётр. - Всего глоток - и усталость как рукой снимет.
- Я не устала, - произнесла девушка, присаживаясь рядом. - У меня пропало это чувство.
Пётр, сделавший в этот момент глоток, чуть не поперхнулся.
- Опять?
- Проснувшись утром, я обнаружила недостачу и других эмоций. Теперь я не могу развеселиться. Думаешь, это депрессия?
- Да ты проснулась всего минуту назад, - скривился Пётр, при этом внимательно оглядывая сестру. Нет, она не врёт, в глазах читалось отчаяние, сильное, как никогда.
Девушка вздохнула.
- Но я тебе верю, - примирительно произнёс брат. Конфликты - самое последнее, что им сегодня нужно.
- Нужно скорее с этим покончить, - ответила Цветана. - С каждым днём я теряю часть себя и становлюсь какой-то чёрствой клушей. Мне уже даже не жалко Гуин, она какая-то бесхребетная. Могла бы сказать своё слово и поспорить в Мареком хотя бы раз в жизни.
Пётр начал размышлять над достойным ответом, но вдруг входная дверь распахнулась и на пороге возникла Барбара. В левой руке она держала большую корзину, наполненную овощами, а позади неё, на земле, виднелись сложенные в несколько аккуратных рядов наполненные чем-то мешки.
- Привет, Цветана, - произнесла она, входя в дом и втаскивая корзину за собой. - Надеюсь, постель была не слишком жёсткой?
- Я даже не заметила этого, - пожала плечами девушка и в очередной раз поразилась - на дворе раннее утро, а женщина успела сходить в поле и принести овощи.
- Пётр, ты мне понадобишься на пару минут, - произнесла вдруг Барбара с некоторым оттенком сожаления, будто бы ей было крайне неудобно обращаться за помощью. Брат закивал, выражая готовность выполнять все прихоти гостеприимной хозяйки. Он махом допил остатки чая и поднялся на ноги. Сбоку от места, где он сидел, Цветана заметила полностью собранный рюкзак. Похоже, Генезис была внутри, а значит, Пётр всё-таки собирается пойти на уговор с Германом.
- Помоги отсортировать овощи по корзинам, - продолжала Барбара. - Потом я покажу тебе, что нужно будет вынести за дверь и поставить у порога. Скоро будет проезжать телега.
- Зачем? - с глубокой заинтересованностью поинтересовался Пётр, хватая корзину и поднимая её на стол. Внутри обнаружилась самая разнообразная ароматно пахнущая зелень. Ни один даже самый натуральный краситель не смог бы насытить такими яркими цветами затхлые упаковки в супермаркетах.
- Мы собираем дары, - улыбнулась Барбара, но в голосе её послышалось удивление.
- Дары? Кому? - недоумённо покосилась на продукты Цветана. - Я думала, это наш завтрак.
Пётр смерил сестру испепеляющим взглядом, про себя отмечая, что вместе с оптимизмом и жалостью его сестра сегодня потеряла всякую скромность.
- Завтрак будет чуть позже, - ответила Барбара. - Но если ты проголодалась - в печи стоит котелок с потрясающей тушеной бараниной.
- Я вовсе не голодна. Просто странно, что вы с самого утра готовите кому-то гуманитарную помощь.
- Гуманитарную? - медленно повторила Барбара, явно не понимая значения этого слова. Цветана ткнула пальцем в корзину.
- Еда. Для кого?
- Для духа герцога Цербера, для кого же ещё? - усмехнулась в ответ Барбара и, выразив надежду, что Пётр управится быстро, вышла из дома.
- Ты это слышал? - удивлённо прошипела Цветана. - Они собирают еду для какого-то призрака.
- Может, это какая-то традиция? - пожал плечами Пётр, полностью увлечённый порученным занятием - держать в руках листья, с которых ещё даже не сошла роса, было высшим удовольствием.
Цветана придержала своё мнение при себе, но ровно до того момента, пока Барбара не позвала ребят на улицу. В глаза бросилась уже знакомая ребятам телега. Несколько человек толкали её по улочке, а люди выходили из близлежащих домов и укладывали в неё мешки и корзины с овощами. У заднего борта обнаружился даже ягнёнок - его держала молодая светловолосая девушка, которая удобно устроилась на мешках с мукой.
Как только телега поравнялась с домом Барбары, женщина забросила туда несколько корзин и попросила Пётр положить оставшиеся мешки. Выполнив эту просьбу, он отступил на несколько шагов назад. Люди продолжали уныло толкать телегу, а Барбара вздохнула, провожая их взглядом, полным печали.
- С каждым годом это всё накладнее, - тихо произнесла она, но ребята услышали эти слова.
- Кто сказал, что герцогу Церберу нужны дары? - с сомнением протянула Цветана, стараясь всё же быть тактичной и не разбивать в прах местные поверья. В конце концов, каждая деревня имеет право на свою легенду и как минимум личного покровительствующего бога, пусть даже всё это будет мифическим.