Хотя существует много видов амбиграмм, больше всего распространён тот, когда слово выписывается таким образом, что при его переворачивании проступает новое слово (это может быть то же самое слово). Если ты не понимаешь объяснения, посмотри на пример, и всё станет ясно – нужно лишь перевернуть страницу вверх ногами, и ты увидишь, что я имел в виду:
Элизабет не сразу поняла, что смотрит на слово «вера». Но когда она смогла прочитать витиеватый шрифт, то очень удивилась. Ещё больше девочка удивилась, когда перевернула книгу вверх ногами и увидела, что слово остаётся тем же самым. Она прикоснулась к кулону под свитером и подумала, какое это странное совпадение – встретить в новой незнакомой книге слово со своего заветного кулона, да ещё зашифрованное таким странным образом.
Каково же было её изумление, когда в памяти совместились два факта: способ написания слова в книге перед глазами и каллиграфическая техника на визитке Маркуса К. Химса, помощника Грацеллы, который был в «Зимнем доме» и участвовал в том жутком заговоре против Норбриджа. Его визитка выглядела вот так:
В ходе своего прошлогоднего расследования Элизабет заметила, что подпись Маркуса, если её перевернуть вверх ногами, читалась как «Смих» – а это было второе имя человека, написавшего Ту Самую Книгу, и это являлось ключом к разгадке тайны, что Маркус и его жена Селена причастны к замыслу Грацеллы.
«Очень странно, – подумала Элизабет. – Вера. Амбиграммы. Маркус К. Химс.»
– Всё нашла?
Девочка подняла голову: в конце прохода темнел силуэт странного служителя магазина со скрипучей шеей.
– А! – воскликнула Элизабет. – Да, да, всё на месте, нет проблем, спасибо.
Мужчина молча удалился. Элизабет бросила взгляд на стенные часы и поняла, что ей пора уходить. Она достала блокнот, списала название книги, поставила её на место, занесла слово «амбиграммы» в список «Неординарные Загадки и Игры Со Словами» и поспешила к выходу из магазина «Харли Димлоу и Сыновья».
– Спасибо, – сказала она служащему, желая поскорее уйти, потому что он казался ей более чем просто странным.
– Приходи к нам ещё, – догнал её у двери шепелявый шёпот. – Я поищу для тебя книги Дэмиена Кроули.
Глава пятая
Запретное кладбище
Некто
Огни ярко освещали площадь, подсвечивая падающие снежинки. Элизабет сразу увидела Джексона и Норбриджа, которые стояли рядом с эстрадой.
– Мисс Летин! – воскликнул Джексон.
На нём было ярко-красное пальто – того же самого цвета, что и шапочка, и костюм посыльного. Он широко раскрыл руки, и Элизабет побежала его обнимать. Это был самый любезный и весёлый человек из всех, кого она встречала в «Зимнем доме»! И Норбридж – она это отлично знала – доверял ему безгранично.
– Джексон! – кричала на бегу девочка. – Как же я рада тебя видеть!
Джексон повернулся к Норбриджу.
– Я не мог допустить, чтобы мистер Фоллс шёл пешком, – он повернулся к Элизабет, – и вы тоже. Насколько я понимаю, вы теперь какое-то время будете жить у нас.
Элизабет рассказала ему, как она соскучилась и как рада вернуться и жить в «Зимнем доме»!
– Нашла стоящие книги? – спросил Норбридж.
– У них есть потрясающие книги, – начала было Элизабет. И её осенило, что она может прийти в этот магазин, когда захочет, несмотря на странного человека за прилавком.
Джексон посмотрел на небо.
– Может, мы поговорим в машине, мисс Летин? Если отправимся прямо сейчас, то есть шанс опередить бурю, которая уже близко.
Как только они сели в маленькую машину и начали двигаться от центра Хевенворта, Элизабет собралась поговорить про «Зимний дом», про магазин и про книгу, которая ей попалась. Но едва она открыла рот, как Норбридж указал на невысокое кирпичное здание возле заснеженного поля.
– Твоя школа! – сказал он. – Та самая, где профессор Фаулз служит директором.
Здание выглядело нарядным и аккуратным, окна в несколько рядов в обрамлении симпатичных ставен словно подмигивали, весело и дружелюбно. Её школа в Дрире была построена как единый бетонный блок и больше напоминала маленькую тюрьму. Хотя там работали не самые плохие учителя, а библиотекарь и вовсе была к ней особенно добра, Элизабет держалась особняком, не испытывая восторга от уроков и не заводя друзей. Поскольку она жила в самом убогом домике с самыми бедными людьми в городе, да ещё всё время сидела, уткнувшись носом в книги, другие дети тоже не стремились с ней подружиться.
В последний год она начала тяготиться одиночеством, которого раньше практически не осознавала. И позволила себе почувствовать сейчас некоторый оптимизм – надежду, что свежий старт в новой школе сулит только хорошее, и всё сложится именно так, как ей хочется.