- Это все ваша работа, Саджиттариус? - спросил я.
Он кивнул не останавливаясь.
- Оригинально, - заметил я. - Никогда не видел такого.
Тут Саджиттариус обернулся и показал большим пальцем назад.
- Вот это место.
Мы стояли на небольшой полянке, почти полностью окруженной решеткой, увитой толстыми виноградными лозами. Я заметил, что в дальнем углу оборваны несколько лоз и проломана решетка. Я догадался, что это следы борьбы. Я все никак не мог понять, почему убийца развязал жертву, прежде чем ее задушить. А получалось, что было именно так иначе никакой борьбы не было бы. Я осмотрел место, но не обнаружил никаких других следов. Сквозь проломанное в решетке отверстие я увидел маленький летний домик, выстроенный в китайском стиле, он весь блестел красным, желтым и черным лаком, а местами - позолотой. Домик никак не вязался с архитектурой главного дома.
- Что это? - спросил я садовника.
- Ничего, - угрюмо ответил тот, явно недовольный тем, что я увидел.
- Я все-таки взгляну.
Он пожал плечами, но проводить меня не предложил. Пройдя между решеток, я подошел к домику. Саджиттариус не торопясь следовал за мной. Поднявшись по деревянным ступенькам на веранду, я толкнул дверь. Она открылась, и я вошел. Домик состоял всего из одной комнаты - спальни. Постель была не убрана. Судя по ее виду, обитатели покидали домик в большой спешке. Из-под подушки торчали нейлоновые чулки, а на полу валялись мужские кальсоны. Простыни были белоснежные, мебель - восточная, очень богатая.
Саджиттариус стоял в проеме двери.
- Ваш домик? - поинтересовался я.
- Нет. - Его голос звучал оскорбление. - Начальника полиции.
Я ухмыльнулся.
Саджиттариус ударился в пространные объяснения.
- Томительные запахи, опасность, исходящая от растений, тяжелый воздух сада - все это, без сомнения, может возбудить и человека более старшего возраста. Это единственное место, где он может расслабиться. Потому он меня и держит, потому дает мне полную свободу действий.
- А это, - спросил я, указывая на постель, - связано как-то с тем, что произошло прошлой ночью?
- Может, он и был здесь, когда это случилось, но я... Саджиттариус покачал головой, и я спросил себя, не намекает ли он на что-то, что я упустил.
Увидав на полу какой-то предмет, я наклонился и поднял его. Это была подвеска с выгравированными готическим шрифтом инициалами Е.Б.
- Кто эта Е.Б.? - спросил я.
- Меня интересует только сад, господин Аквилинас, - я не знаю, кто она.
Я выглянул в странный сад.
- Почему это вас интересует, для чего все это? Вы ведь делаете это не по его приказу, правда? Вы делаете это по собственному желанию, - мрачно улыбнулся Саджиттариус.
- Вы проницательны.
Он помахал рукой теплым листьям, больше напоминавшим рептилий, но чем-то - и млекопитающих.
- Вы знаете, что я там вижу? Я вижу глубоководные впадины, где в молчании зеленоватых сумерек плавают затонувшие подводные лодки, к которым тянутся щупальца хищников, полурыб-полурастений, под взглядами покойников-водяных; где моллюски и скаты сражаются в грациозном танце смерти, пятна черной краски, смешиваясь с пятнами алой крови, поднимаются на поверхность на радость акулам. Моряки с проплывающих мимо кораблей будут сходить с ума, бросаться за борт, стремясь к далеким существам-растениям, уже пирующим на останках моллюсков и скатов. Это мир, который я могу перенести на землю - и это моя мечта. - Он взглянул на меня, помолчал и промолвил: Это как гигантский аквариум!
Вернувшись в дом, я обнаружил, что Бисмарк возвратился обратно в свою комнату. Он сидел в бархатном кресле. Из незаметного для постороннего глаза магнитофона лилась музыка. Это был - всего-навсего - струнный квартет Равеля.
- А Вагнера у вас случайно нет? - поинтересовался я и тут же перешел в наступление: - Кто такая Е.Б.?
- Потом, - сказал он. - Сейчас на ваши вопросы ответит мой помощник, он должен ждать на улице.
Возле дома был припаркован автомобиль. Это был помятый "фольксваген". Внутри видел одетый в аккуратную военную форму человек, ниже среднего роста, с маленькой щеточкой усов и падающей на лоб непослушной прядью темных волос. Руки, сжимающие трость, были затянуты в черные перчатки. Увидев меня, он улыбнулся, сказал: "Ага" - и проворно выбрался из машины. Слегка поклонившись, он пожал мне руку.
- Адольф Гитлер, - представился он. - Капитан военной сыскной полиции Двенадцатого округа. Начальник полиции Бисмарк прислал меня в ваше распоряжение.
- Рад слышать. Что вы о нем знаете?
Гитлер открыл мне дверцу, и я уселся в машину. Он обошел с другой стороны и влез на место водителя.
- О шефе? Гитлер покачал головой. - Он как-то далек от меня. Я недостаточно хорошо его знаю - нас разделяют несколько званий. Обычно я получаю приказы не от него лично. А на этот раз он захотел сам меня увидеть и дать задание.
- Что это было за задание?
- Просто помочь вам в расследовании.
- Расследовать особенно нечего. Насколько я понимаю, вы полностью верны своему шефу?
- Конечно, - Гитлер выглядел озадаченным. Он завел машину, и мы тронулись по аллее к выходу, миновали ворота и поехали по ровной белой дороге, по сторонам которой громоздились гигантские валуны.
- У убитого были бумажные легкие? - спросил он.
- Да. Он, вероятно, из Рима. Он чем-то напоминает итальянца.
- Или еврея, да?
- Не думаю. Почему вам так показалось?
- Русские часы, восточные туфли, нос. Нос у него здоровый. И вы знаете, в Москве еще пользуются бумажными легкими.
Его доводы показались мне немного странными, но я не стал возражать. Мы завернули за угол и оказались в жилом квартале, где еще сохранилось множество зданий. Я заметил в подвале одного из них бар.
- Может, зайдем? - спросил я. - Сюда? - мои слова, казалось, удивили или даже испугали его.
- А почему бы и нет?
Он остановил машину, и мы спустились в бар. В барс пела девушка. Это была пухленькая брюнетка с приятным негромким голосом. Она пела по-английски, и я уловил припев:
Мы не грустны, а веселы,
И Стив не вспоминается.
Ведь Стив в тюрьме повесился,
А Джон с другой встречается.
Это был последний в Англиихит. Мы заказали пиво. Мне показалось, что бармен хорошо знает моего спутника, потому что он засмеялся, хлопнул Гитлера по плечу и не взял с нас денег за пиво. Гитлер был смущен.
- Кто это? - спросил я.
- О, его зовут Вайль. Я его немного знаю.
- Судя по всему, не так уж немного.
Гитлер с несчастным видом расстегнул свой форменный китель, сдвинул на затылок фуражку и безуспешно попытался откинуть назад непослушную прядь волос. Он казался печальным, маленьким человечком, и я почувствовал, что моя манера задавать вопросы здесь, видимо, неуместна. Я допил пиво и стал наблюдать за певицей. Гитлер сидел к ней спиной, но я заметил, что она все время на него смотрит.
- Что вы знаете об этом Саджиттариусс? - спросил я.
Гитлер пожал плечами.
- Очень мало.
Вайль снова возник за стойкой и предложил еще пива. Мы отказались.
- Саджиттариус? - живо заговорил Вайль. - Вы говорите об этом психе?
- А он псих, да? - заинтересовался я.
- Это несправедливо, Курт, - запротестовал Гитлер. - Он способный человек, биолог...
- Которого выгнали с работы, потому что он сумасшедший!
- Не будь злым, Курт, - неодобрительно заметил Гитлер. Он изучал потенциальную чувствительность растений. Совершенно нормальное направление в научных исследованиях.
Из угла послышался чей-то презрительный смех. Это был какой-то взлохмаченный старик. Он сидел один за столом, перед ним стоял стакан шнапса.
Вайль указал на него.
- Спросите Альберта. Он разбирается в науке.
Гитлер уставился в пол, поджав губы.
- Он - обыкновенный старый учитель математики, причем озлобленный. И просто завидует Фелипе, - добавил он тихо, чтобы старик не смог его услышать.
- Кто он? - спросил я Вайля.
- Альберт? Очень талантливый человек. Он просто не получил признания, которого заслуживает. Хотите с ним познакомиться?