Он заранее подобрал себе ближайших помощников, которые в повседневной практике главного штаба имели буквенно-цифровые кодовые обозначения. Его заместитель — 09, оперативные помощники ОП— 07 и ОП—06, адъютанты — 005 и 006А. Его жене понравился адмиральский дом, вернее квартира «А» в военно-морской обсерватории США, чуть в стороне от Массачусетс-авеню.
Через два часа после церемонии введения в должность ему пришлось присутствовать на совещании комитета начальников штабов. Это происходило в так называемом «танке» — большой комнате без окон на втором этаже Пентагона. Комитет собирали трижды в неделю. Перед каждым стояла табличка с фамилией, вазочка с леденцами и напиток по вкусу (выбор, разумеется, ограничивался чаем, кофе или водой), рядом сидели заместители по планированию и политике.
Первая часть заседания протоколировалась. Затем заместители уходили, а с ними сотрудники комитета и журналист — из приближенных к Пентагону людей.
Теперь четыре начальника главных штабов вооруженных сил (морская пехота, армия, ВМС и ВВС) и председатель комитета имели возможность разговаривать неофициально.
Они обсуждали проблемы флота. Президент только что заявил, что согласен с идеей достижения превосходства на море путем значительного наращивания количественного состава ВМС. Министр ВМС предпочитал делать упор на увеличение надводного флота, но новый начальник главного штаба был сторонником расширенного строительства подводных лодок.
— На доллары, необходимые для постройки подводного ракетоносца, можно спустить со стапелей одиннадцать сторожевых кораблей, — напомнил ему председатель комитета.
— Да, но на каждой лодке двадцать четыре ракеты, каждая ракета имеет четырнадцать головных частей индивидуального наведения. Представляете, сколько целей мы сможем держать под прицелом? — возразил адмирал.
Электронный мозг каждой из ракет хранит в памяти маршрут до заранее определенной ей цели. Все просто: бортовой компьютер получит зашифрованный код. Командир заложит в ЭВМ свой собственный код; сверив эти данные, компьютер разрешит открыть огонь. Приказ «Пуск!» отдадут одновременно командир лодки и его старший помощник — обычная мера предосторожности у ракетчиков.
И начальник главного штаба опять вспомнил об «Эндрю Макферсон». Он хорошо представлял себе картину происшедшего со слов командира ракетоносца.
Лодка не участвовала ни в каких учениях. Но вместе с американской командой на борту находились вице-адмирал Тэрада, группа старших офицеров «сил самообороны». Японцы хотели получить хотя бы минимальный навык управления атомной подводной лодкой. Ведь и самый опытный подводник при переходе с дизель-электрической на атомную лодку чувствует себя неуверенно.
…Он с самого начала помотал японцам в создании атомной лодки. Он знал, что делает. Поэтому с поста командующего ВМС США в зоне Тихого океана убрали адмирала Уильяма Лонга — его еще мучили воспоминания о Пёрл-Харборе; на это место нашли человека, который в обход своего прямого начальства свел японских моряков с американскими промышленниками, поделившимися — по сходной цене — технологией создания атомных лодок.
Конечно, он рисковал. Если бы о лодке и о его помощи в этом деле стало известно, ему бы пришлось с позором уйти в отставку. Но все обошлось. Японцы сами держат язык за зубами и умеют заставить молчать других.
Если бы учебный поход японской команды на «Эндрю Макферсон» прошел спокойно, то и вообще не о чем было бы беспокоиться…
Доступ к баллистическим ракетам на лодке перекрыт специальным люком, ключ от которого есть только у командира корабля. Запустить ракету без командира никто не мог, но случилось непоправимое: в результате аварии сработал механизм выталкивания ракет сжатым воздухом, металлическая крышка шахты автоматически открылась, одна из ракет, прорвав пластикаторную диафрагму, преграждавшую путь воде в шахту, вылетела за борт и стала опускаться на дно. Вахтенный офицер решил, что сейчас произойдет атомный взрыв, и отдал приказ всплывать. На гидролокатор, сигнализировавший о наличии надводного судна над головой, никто не обратил внимания.
На лодке сыграли боевую тревогу. Капитан был на командном пункте, когда лодка уже протаранила «Никко-мару», и велел срочно погружаться. Атомный взрыв мог произойти в любую минуту. О спасении рыбаков не могло быть и речи: в тесных помещениях лодки они столкнулись бы с японскими офицерами. Началась бы политическая буря; оппозиция потребовала бы от правительства ответа на вопрос: что именно делали японские генералы на борту американской лодки? Скандал в парламенте мог поставить под угрозу строительство японской атомной лодки — многолетние усилия пошли бы прахом.