Искореженная взлетная полоса меньше всего годилась для использования в этом качестве, но выбора не оставалось. Мацунага взлетал вторым, понимая, что у первого самолета больше шансов уцелеть. Когда первый самолет поднялся в воздух, американцы даже не сразу сообразили, что к чему. Но когда взлетал Мацунага, они уже спохватились и открыли огонь и по самолетам, и по расположению авиаотряда, думая, что там остались еще машины. Скоростные, легкие «дзэро» стремительно набирали высоту. Это был лучший самолет, созданный японскими конструкторами. В начале войны по боевым качествам он намного превосходил американские истребители и, пока не появились «лайтнинги», господствовал в воздухе. Единственным его слабым местом была облегченная броневая защита — вынужденная уступка в пользу скорости и дальности полета. Мацунага устремился в небо, думая только о том, чтобы поскорее набрать высоту. Второй летчик отвернул в сторону, чтобы уйти из зоны обстрела, и попал под огонь зенитного пулемета, установленного на американском эсминце. «Дзэро» завалился набок, вспыхнул и начал падать. Рычаги управления не были перебиты, и летчик пытался направить самолет туда, где у берега стояла американская эскадра. Истребитель упал возле эсминца, который был занят теперь охотой на Мацунага. Но майор уже набрал необходимую высоту и был вне пределов досягаемости. Ему предстоял опасный ночной полет, посадка в незнакомом месте, возможно, под огнем противника, но смерти на гибнущем острове Ангаур он счастливо избежал.
Вице-адмирал Хомма относился к тем людям, чей образ жизни, манеры и привычки, достаточно экстравагантные сами по себе, служат окружающим благодатным материалом для создания разного рода легенд, иногда самого фантастического свойства. Об адмирале Хомма говорили, что он не знает страха и поражений.
На флоте рассказывали, что безусым лейтенантом Хомма попал на курорт Югавара, известный своими горячими источниками. В первый же день в овощной лавке он увидел мандарины и проглотил за один присест сорок семь штук. На следующий день он попал в больницу с подозрением на аппендицит. В самом ли деле у будущего адмирала воспалился червеобразный отросток слепой кишки, или он просто переел, осталось неизвестным, поскольку для оной легенды это не имело ни малейшего значения. В кубриках и кают-компаниях рассказывали, что Хомма наотрез отказался от обезболивающих средств при операции. Врачи не могли скрыть своего удивления: с такой странной просьбой к ним еще не обращались. Больные всегда просят избавить их от страданий и боли… «Зачем ты это сделал?» — спросил будущего адмирала один из сослуживцев после операции. «Хотел узнать, что ощущает человек, когда делает харакири» — таков был ответ.
Когда осенью 1944 года американцы начали высадку в заливе Аейтё, вице-адмирал Хомма был назначен командующим морской авиацией. Из Токио он вылетел прямо на базу Кларк-филд, где было сосредоточено около полутысячи японских самолетов. Ставка надеялась сорвать высадку американских десантных подразделений с помощью авиации. 24 и 25 октября японские самолеты поднимались в воздух и волна за волной обрушивали бомбовый груз на транспортные и боевые корабли американцев в заливе Аейтё. Командиры авиаотрядов наперебой докладывали о потопленных и подожженных кораблях противника. Настроение в штабе японских войск на Филиппинах заметно улучшилось. В офицерской столовой говорили о том, что военное счастье возвращается к Японии и Макартуру не удастся высадиться на Филиппинах. Не все были столь оптимистичны, но даже самые осторожные в оценках офицеры были бы изумлены, узнав, что именно в эти дни адмирал Хомма отправил домой письмо, которое не должно было попасть в руки военной цензуры.
Хомма писал своим детям: «Я не знаю, сколько лет продлится эта война, хотя, пожалуй, не так долго, как многие считают. Война становится все более ожесточенной, и нет гарантии, что Токио, как и другие крупные города, не превратится в пустыню. Гамбург и Берлин уже снесены с лица земли. У вас обоих нет никаких перспектив на будущее. Мне жаль вас. Однако вся Япония находится в подобном положении, и я могу сказать только одно: будьте храбрыми, нужно выстоять».
Жене Хомма отправил отдельное письмо: «Всей Японии суждено испытать ужасы войны. Ты должна иметь это в виду. На острове Сайпан, захваченном американцами, находятся 150 бомбардировщиков В-29, готовых бомбить Японские острова; весной их будет 250, а к лету, вероятно, 500. Это означает, что налеты станут более интенсивными. Если оправдаются мои худшие предположения, враг может высадиться на побережье Тиба и атаковать Токио. Кампания на Филиппинах складывается не в нашу пользу. Мы готовы ко всему. Не обольщайся относительно моего возвращения, вряд ли ты увидишь меня живым, будь сдержанна, подумай о детях».