— Ну, попытайся, — не скрывая иронии, поощрила Хельга. — Высочество…
— Я теперь, хм-м, что, после полученного укуса, тоже превращусь в подобную крылатую мерзость? Да?
— Конечно, — с неприятным смешком подтвердила чародейка. — Но только произойдёт это не скоро. По крайней мере, к себе домой ты, Высочество, доберёшься в своём нынешнем обличье. Что меня лично, по понятной причине откровенно радует.
— Ага, и я это прекрасно понимаю. Поди докажи, что отвратительный Весёлый Кыш и есть наследник великого царя Марлина, — жалобно простонал, схватившись за голову принц Гвейлин. — При всём желании, в этом фиг убедишь батюшку и Совет Кланов. А значит, соответственно, на бочонке золота тебе тогда можно поставить большой жирный крест. Но мне-то, мне-то что делать, госпожа? Как скажи на милость избежать подобной злой участи пусть и в будущем?
— Высочество, ну что ты такой наивный! — рассмеялась чародейка, довольная розыгрышем. — Я же пошутила. Ни в кого ты потом не превратишься. Ну, разве что лет эдак через тридцать-сорок, в непомерно жирного, разъевшегося борова.
— Тьфу! — принц в сердцах, смачно плюнул себе под ноги и направился к своему лежаку, попутно, с нотками явного облегчения, ругаясь на своём языке.
— Эй, Высочество! — оклик чародейки остановил его на полдороге. — Задержись-ка на минутку. Я смажу ранки мазью. А то встанешь утром с распухшей шеей. Оно тебе надо?
— А-а-а, у энтих тварей, что, такие грязные зубы? — опять в испуге затрясся принц.
— Полагаю им, до моих собственных, по чистоте очень далеко, — хмыкнув, отстранённо сообщила Хельга, роясь в раскрытом вещмешке. — Поэтому, дорогой подопечный, лучше не будем рисковать понапрасну.
— Согласен, согласен, согласен, — зачастил, сразу проявивший завидное понимание принц. — И… Госпожа, я весьма благодарен тебе за заботу.
— Высочество, прекрати сопли распускать, — небрежно отмахнулась от него чародейка. — Я ведь делаю это только по одной причине.
— Которая представляет из себя, мешок презренного металла жёлтого цвета, — не удержавшись, констатировал я, уже лёжа на своей охапке травы.
— Золото не презренный, а благородный металл, — холодно поправила меня чародейка, и, склоняясь над заранее заохавшим принцем, грубовато ему скомандовала: — Руки убери!
Быстро управившись с лекарской процедурой, она положила глиняную баночку на место, а затем, заняла наблюдательную позицию под деревом, расположенным ярдах в двенадцати-пятнадцати от каменистой проплешины. Это было тактически верное решение, ибо никто подкрадывающийся к лагерю не мог её заметить, она же, в свете яркой луны видела всё.
Оставшиеся ночные часы минули без каких либо происшествий, зато утро встретило нашу разношёрстную компанию проливным дождём. Ругаясь почём зря, мы попытались укрыться под деревьями, имевшими зонтичную крону, но всё равно вымокли до самой последней нитки. По прошествии примерно часа, стена воды, падающая с небес, иссякла, и мы наконец-то смогли отправиться дальше. Кстати о завтраке не заикнулся даже принц, что, впрочем, вполне объяснялось вчерашним весьма плотным ужином. Не возбуждала аппетит и прилипшая к телу влажная, холодная одежда, которую мы выкрутили на скорую руку, едва выбравшись из оврага. К счастью небосвод быстро очистился от тёмных туч, уносимых ветром, куда то на северо-запад и появилось ласковое солнышко. Оно сразу подняло наше настроение, но одежду сушило много дольше.
Последующее наше продвижение по довольно удобному тракту исчислялось примерно тремя милями. Затем тот, увы, резко свернул на восток, в сторону обширной долины, щедро заполненной живописными развалинами зданий, частично скрытых всёпобеждающей растительностью. Дружно повздыхав, мы вновь отправились по хаосу бездорожья. Но я ещё несколько раз приостанавливался ненадолго, обращая свой взор на останки некогда большого и наверняка очень красивого города. Мне он с неожиданной силой напомнил о давней мечте — прекрасном, загадочном Тальмаре… Но я даже мысли не допускал, что можно осмотреть находящиеся не так то уж и далеко руины, в поисках: магических артефактов; фолиантов, чьи страницы отпечатаны на бумаге в типографиях прошлого; либо же предшествующих им, рукописных пергаментных манускриптов. И не потому, что сейчас было совсем не до того. Просто их давным-давно, уже обшарили угрюмцы. Не могли не обшарить за столько веков практически безраздельного господства на юге нашего материка. Уж больно заманчивую добычу представляли собой, хранящиеся в них предметы…