мешали переправиться на тот берег. Ос-
тальные головорезы, устрашающе ги-
кая, перезарядили ружья и стали це-
литься в меня и моих проводников. Еще 50. Теперь снова «проводники».
несколько трупов (или тяжелораненых
людей) с гулким всплеском низвергну-
лись в воду. Крепко досталось и некото-
рым нашим преследователям.
На тот берег мне удалось перебраться
первому и там я не щадил коня. Попоз-
же меня нагнал пожилой джигит, един-
ственный из нашей команды оставший-
ся (кроме меня) целым и невредимым.
Этот устрашающего вида старикан, со
злой и хитрой физиономией, испещ-
ренной десятками шрамов, в рукопаш-
ной схватке был самим дьяволом. На-
верное, потому-то он и остался живым
до сих пор. И все же поразительно —
как при жизни такой его не зарезали
гораздо раньше! Итак, мы сидим среди
зарослей терновника и боимся поше-
вельнуться. Нас ищут. Мы слышим, как
негодяи перекликаются, как ржут их
лошади. Наши кони помалкивают, не
отвечают. Приучены. Чувствуют, когда
хозяева не хотят выдавать свое присут-
ствие. Настоящие бандитские лошади.
Стоит пасмурная осенняя погода. Ноги
у меня мокрые: я набрал полные бот-
форты воды. Один сапог так и остался в
51. Теперь понятно, почему у того чер-
реке. Теперь я продрог и, кажется, под-
кеса хранился только один сапог!
хватил насморк. Что же делать? Вот уж
действительно (ve vic...) дело — дрянь.
52. Эти латинские буквы были зачерк-
Даже костер нельзя разжечь.
нуты. Наверное, нашему рыцарю ста-
С этого островка посреди терновых
ло не до латинизмов и прочих броских
джунглей видны лишь облака да вер-
фраз, нахватанных им из разных язы-
хушки высоких деревьев — лес тут по-
ков. А впрочем, он, наверное, хотел
гуще, чем у реки. Виден шагах в трех-
вспомнить крылатые слова vae victis!
стах отсюда и одинокий утес с плоской
— горе побежденным!
вершинкой — кажется, это та самая
гранитная скала, мимо которой мы про-
езжали за пару минут до роковой стыч-
ки.
Только что преследователи проскакали
совсем рядом с нашим убежищем. Был
слышен не только топот копыт, но и
дыхание лошадей. Конечно, этих абре-
ков интересует не разбойничья рожа
моего спутника, а непосредственно моя
скромная персона. Уверены, конечно,
что тут найдется чем поживиться. О,
мой бог! Когда же им надоест и они уй-
53. Все равно найдут.
дут? Найти нас, правда, так же трудно,
как пару мышей на огородной грядке.
Главное, нам нельзя и носа отсюда вы-
сунуть. Холодно. Слякотно. На душе —
будто крысы нагадили. Кончаются чер-
54. Хоть о мертвых не говорят плохо,
нила в моей старой бронзовой черниль-
но так ему и надо, нехорошему челове-
нице, всегда висящей на поясе. Перо
ку.
приходится обмакивать чуть ли не по-
сле каждого слова... Что это?! Святите-
ли небесные! Не оставьте, защитите ра-
ба вашего преданного! Какой-то абрек
55. Конец рукописи.
стоит на вершине утеса и указывает ру-
кой в нашу сторону...
ХАБАР ТРИНАДЦАТЫЙ,
утверждающий, что
Если на белом поедешь коне.
На себе привезешь белый волос.
Уорк, стоявший возле Кубати, выронил охапку дров и в растерянной задум-
чивости сел на мокрую речную гальку. Другой шогенуковский прихвостень — За-
риф, щедро наделенный аллахом богатырской силой и неустрашимостью, быстро
перебрался вброд через ручей и начал карабкаться вверх по каменистой круче, то
и дело срываясь со склона и скатываясь вниз.
Забегал взад-вперед по берегу речушки и возбужденный Джабой Келеме-
тов, однако не решался войти в воду.
Алигот-паша требовательно выкрикивал какие-то приказания пополам с
грубой бранью.
Шогенуков, жалевший, что он вначале оказался таким несдержанным, те-
перь молча кусал ногти и пытался унять мелкую дрожь. Он яростно сверкнул жел-
тыми своими глазами на сидевшего у ручья уорка и повелительным жестом ука-
зал на скалу. Тот испуганно помотал головой и резво пополз на четвереньках по-
дальше от князя. Алигоко выхватил пистолет из-за пояса. Уорк вскочил на ноги и
бросился бежать вверх по ручью. Вдогонку ему грянул выстрел. Уорк, не останав-
ливаясь, бежал дальше и вот уже он скрылся в чаще прибрежных кустарников.
Его никто не преследовал. Да было сейчас и некому это делать.
— Ответишь мне, предатель! — крикнул Вшиголовый. — Весь твой род...
Но тут на князя накинулся Алигот-паша.
— Что за скоты твои люди! — брызгал слюной сераскир. — Одни бегут, дру-
гие не могут на камень залезть! А ты что мельтешишь перед глазами! — заорал
наша на Келеметова. — Слушай сюда, бараний таубий! Давай... Это... живо на тот
берег и вместе с тем олухом заходите сбоку скалы и лезте! Ну!
Как прирожденный горец Джабой сразу определил ют участок склона, по
которому взобраться на гребень обрыва было бы не очень сложно. И он, человек
грузный и, казалось бы, неуклюжий, довольно легко полез по склону, осторожно
минуя глинистые осыпи и недоверчиво обходя камни, которые грозили обру-
шиться. Последний из шогенуковских подручных, оставшийся при своем госпо-
дине, встал после очередного падения и полез за Келеметовым.
Солнце уже опускалось за кромку горного хребта, желтое пятнышко на пан-
цире сверкнуло прощальным лучиком и погасло. Кубати, ничем не выдавая своего
полнения, напряженно следил за Джабоем и Зарифом. Они уже добрались до се-
редины склона, им оставалось подняться еще на три-четыре десятка шагов, когда
С гребня вдруг отвалилась глыба величиной с лошадиную голову и покатилась
вниз, увлекая за собой груды камней помельче. Джабой испуганно взвизгнул и
метнулся поперек склона в сторону. Там он попал на рыхлую глинистую осыпь и
благополучно съехал вниз. Зариф оказался не таким расторопным. Один увеси-
стый гранитный обломок ударил его по колену, повалил набок. Он сразу же вско-
чил на ноги и понесся под горку огромными шагами. Остановился он только в во-
де, плашмя плюхнувшись в самую стремнину быстрого потока и с ног до головы
окатив холодными брызгами Алигота-пашу: сераскир стоял ближе всех к месту
падения неудачники.
— Чтоб тебя водянка раздула, уздень ты навозный! — бесновался Алигот. —