– Подожди. – Парень, вынырнувший откуда-то сбоку, как-то не успокоил. Было не очень понятно, чего именно должен подождать Костя. Сзади Константина Маркова все еще держали, но уже не пытались оторвать лямки. Костя еще раз дернулся – снова безнадежно, попытался крикнуть – горло пересохло, наружу вырвался то ли сип, то ли кашель.
– Прекращай, – неизвестный парень пытался продолжить диалог с той интонацией, что понимаешь – мало что зависит от тебя, уже все решили.
С логикой человека, никогда не битого, Костя гадал, что будет дальше. Дальше его вырубили правильным ударом снизу в челюсть. Хороший получился удар.
Тошнило. И совсем не хотелось вставать. Челюсть, скорее всего, сломали. Рот открывался как-то не до конца и наискосок.
Разумеется, лежал он в луже, но вот холодно, мокро, противно – а подняться все это не мотивировало. Вставать не хотелось, лежать было уютно.
Только выбора не было. Рюкзак надо вернуть. Как именно, Костя еще не знал. Шансов было немного. Ну, вдруг двое с хорошим захватом и поставленным ударом захотят подраться между собой. Или просто решат, что вот этот рюкзак им вообще не нужен. Двое не спеша уходили по Моховой. Что это именно они, понять было легко. Его рюкзак на плече того, что повыше. Ну и, кроме них, никого. Пусто в городе. Чтобы смешаться с толпой, пришлось бы эту толпу где-то взять и быстро высадить здесь.
Костя с трудом себе представлял, кому мог бы понадобиться его рюкзак «старожил». Кошелек, что странно, не тронули. Правда, он тоже мало кому мог понадобиться.
Идти было странно. Будто улица только что отошла от перрона и, покачиваясь, набирала скорость. Удар был действительно хорош.
Двое не приближались. Косте очень захотелось, чтобы им стало так же плохо, как ему. И еще хуже. И еще немного. Чтоб сквозь землю провалились. Чтобы провалились сквозь этот чертов питерский асфальт.
Тот, который пониже, вдруг остановился, будто что-то ногой зацепил. Дернул, еще раз. Высокий, что с рюкзаком, решил во всем повторять товарища – тоже остановился. И тоже что-то странное ногами вытворял. Танцуют, что ли?
Костя сократил расстояние. Его заметили. Но как-то вскользь. Бояться его они, конечно, не боялись, но вот так, чтобы и внимания никакого?
Рюкзак легко поменял владельца. Будто давно ждал, когда же Костя уже дернет за лямку. Костя отскочил… нормально было бы бежать подальше, чтобы через пять минут, отдышавшись в своем подъезде, просто забыть и о высоком, и о низком.
Константин Марков не убежал. Он удивился. Низкий был низким только по сравнению с высоким, а так – хорошие метр восемьдесят. Не теперь.
Два парня провалились в обычный асфальт уже почти по колено и продолжали погружаться во внезапно ставший зыбучим тротуар.
Высокий еще раз попытался вытащить ногу и упал навзничь, на свою беду попытался смягчить падение руками – теперь уже в асфальте были и руки, и часть спины… Он закричал.
Слишком быстро. Слишком быстро они тонули. Костя спрятал телефон – пока дозвонишься, пока объяснишь – некого будет спасать. Да и не поверит никто. Оглянулся – ни палок, ни веревок. Куртка? Толку – у одного руки в асфальте, – не зубами же ему цепляться, а второй, кажется, уже вообще не соображает.
Они не кричали. Низкий тихо выл, высокий плакал. Никаких скупых мужских слез. И даже не утереться.
Только что была жизнь – плохая, хорошая – твоя. Просто свернул не в ту сторону, вышел из дому на пять минут позже – и прилетает. Что-то идет не так. Что-то пошло совсем странно у этих двоих, и жизни осталось мало. Чуть-чуть.
Константин Марков не ложился на опасный асфальт, чтобы, распластавшись, уменьшить давление, как в фильмах показывают. Просто дернул низкого за плечи, а тот к моменту рывка уже ушел в асфальт по пояс, только руки держал на весу, боясь прикоснуться к поверхности.
По всем расчетам: ну как по всем – по тем, которые предполагают, что асфальт может быть трясиной. Вот по этим расчетам Константин должен был или сам начать тонуть, или тянуть-тянуть, дожидаясь мышки, кошки и всех остальных свидетелей «Репки». И конечно, привычные трещины, если повезет, перелом, если как обычно. Вместо этого низкий вылетел из асфальта с готовностью самонаводящейся пробки с реактивными двигателями. Кажется, момент приземления низкого на Костю, Кости на рюкзак совпал по времени со всхлипом высокого. Особенным. Ты ждешь следующего, а его нет, и ты не сразу понимаешь – тот был последним.