Даже родители делали это меньше.
На кухне хлопотал Роб, снова и снова выпекая сладости, рецепты которых в огромных количествах держал в голове. На столе стояла ваза с фруктами. Кухня, казавшаяся раньше такой большой, теперь стала родной и уютной, молчаливый Роб с его не сходящей с лица улыбкой – вторым братом. И Моника, что в последнее время часто пропадала где-то, стала совсем как часть семьи.
– Роб, а Роб? – девочка подошла к мужчине, обхватывая его за пояс. Он даже не шевельнулся. Исида надулась. – Тебя совсем-совсем невозможно напугать?
– Нет, Исида. Я не могу бояться.
– Почему? – она села за стол, взяла яблоко и, откусив, стала задумчиво жевать. – Потому что ты взрослый?
Роб промолчал.
– А что ты сегодня готовишь?
– Пончики с медом и цветочной пыльцой. Госпожа Моника их любит.
– Правда? А можешь и меня научить? – слова про пыльцу напомнили Исиде об одной вещи. – Кстати, Роб, не поможешь мне посадить это семечко? – она достала из кармашка платья маленькую коробочку.
– Что это за цветок?
– Не знаю, – пожала она плечами. – Я выиграла его на Празднике Цветов, Королева Домино лично мне вручила его. Как жаль, что лицо Ее Величества было скрыто за маской, я так и не увидела, почему она говорила так устало, прямо как мама, когда с работы… приходит, – воспоминание о маме пришло так неожиданно, что Исида не заметила, как сравнила ее с Королевой.
Девочка грустно улыбнулась.
– Я давно о ней не вспоминала. Как она, интересно? Ищут ли они нас?
Роб повернулся к ней с такой же широкой улыбкой, как и всегда, и весело проговорил:
– Давай вместе испечем последнюю партию пончиков, а потом сходим и найдем подходящее место для твоего цветка, хорошо? Тебе ведь интересно, что из него вырастет?
Исида благодарно посмотрела на Роба, согласно кивая.
∞∞∞
– Значит, ты здесь живешь? – недоверчиво спросил Кевин, оглядывая голые мягкие стены и редкие прутья решеток, за которыми было тихо и темно. Путь им освещал небольшой фонарь в руке у №3. – Неужели тут нет электричества?
– Есть, но отец не позволяет его включать без его разрешения. Приходится слушаться.
– Значит, у тебя есть папа?
– Да. И он очень важный человек для меня, поэтому я хочу вас познакомить. Я еще ни разу не приводил домой друзей, – в голосе мальчика слышалась улыбка. Похоже, он был действительно счастлив сделать что-то подобное, даже если они не были друзьями, а дом больше походил на какую-то странную тюрьму и лабиринт с множеством поворотов и отключенным светом.
Кевин молчал, прислушиваясь к окружающим их звукам.
Слышался звук металла, похожий на звук цепей, тихие голоса и стоны. Но из каждой камеры, которые они проходили, доносилась только тишина. Место было пугающим, по спине Кевина то и дело пробегала дрожь, а №3, привыкший, вероятно, к подобному, весело насвистывал какую-то мелодию и вел за собой.
Показалась большая деревянная дверь. На нем висел большой серебряный череп, в глазах которого сияли камни, под ним была ручка в виде набалдашника трости, которую держала костяная рука. №3 положил поверх нее свою, обхватил и повернул.
Дверь открылась.
Кевин чувствовал, будто попал в какую-то сатанинскую секту, которая находилась где-то в заброшенной тюрьме или лечебнице. Очень хотелось поскорее уйти, но он понимал, что не может: было темно и страшно, он с легкостью заблудится в этих коридорах, да и, к тому же, он обещал Номеру Три. Он не похож на отца, он сдержит свое слово.
Кевин решительно шагнул в комнату следом за №3.
Это был огромный кабинет, с высоким потолком и стенами, с огромными книжными шкафами и дубовым столом, за которым сидел высокий мужчина, с растрепанными черными волосами, в строгой рубашке и черных брюках с подтяжками. Он задумчиво крутил пальцами карандаш, перед ним лежал белый лист.
№3 кашлянул, привлекая его внимание к себе.
– Отец, здравствуй. Я сегодня пришел с другом и хотел бы вас познакомить.