Все это было понятно и предсказуемо. Самые прыткие и сообразительные из только что бунтовавших мигом переменили намерение и уже начальственно покрикивали на замешкавшихся и раздавали вразумляющие тычки и оплеухи налево и направо в похвальном желании доказать, что мечи свои они обнажали вовсе даже и не с крамольной целью, а совсем наоборот.
Приятной неожиданностью оказалось разве что то, что Саю горе-бунтовщики подчинялись чуть ли не с той же охотой, как и самому Конану. Очень удачно вышло, не пришлось справляться со всем одному. Ну не совсем одному, при помощи драконов, конечно, но когда есть возможность раскинуть свои силы двумя флангами и быть уверенным, что командующий вторым не подведет и справится ничуть не хуже, чем справился бы ты сам — это существенно упрощает задачу.
Впрочем, и это тоже оказалось не так чтобы слишком уж неожиданно…
— Да, а чего не послушать-то, если дельные вещи человек говорит! Умный человек, это сразу видно, и рука тяжелая, и кинжалы опять же… А что наорал — так и правильно, дураки мы и есть, и чего сцепились, спрашивается? Того холма уже и нет давно, болото там, а мы все поделить не можем… И правильно он тебя плеткой огрел, я бы еще и добавил! К тому же свой он, от своего не так обидно, не чужак какой подозрительный, наш, антейский…
— Ну это ты загнул! Вот правильно про вашу Антею все говорят, что вы вечно чужое прихапать норовите и своим объявить! Сай наш сокол, городская легенда, а вовсе даже и не ваш! Ой, что он творил под горячую руку-то!!! Мы сегодня еще легко отделались, точно вам говорю! Его у нас в Сарке однажды даже чуть было не повесили…
— Да что ж ты брешешь-то, бесстыжие твои глаза! Вот уже и нашего Сая в саркисяне записал, ну ни стыда и ни совести, даже слушать смешно! Да его у нас в Пелиштии каждая собака знает…
— Вот пусть те твои пелиштийские собаки и брешут, которые знают! Вот не было бы мне так лень, кликнул бы наших, аскарийских — они бы тебе мигом объяснили, чей Сай сокол и чьего придворного мага однажды в кости до исподнего раздел!
— Ты ври, да меру знай! Может, еще утверждать будешь, что это не у нашего божества он перо из задницы выдрал?!
— Вот ведь люди, все переврут, лишь бы примазаться… И не повесить вовсе., а четвертовать, и не за кости совсем, а за рубин из храмовой сокровищницы, всей Анакией ловили, да только сбежал он!
— А скажи-ка мне, светлый сокол, есть ли в великом Шеме хотя бы один городишко, который ты не почтил бы своим присутствием так, чтобы его жители тебя надолго запомнили?
Отсюда, с холма, готовящаяся к штурму городских стен армия казалась морем, еще не штормовым, но уже и не спокойным. Край ее волновался прибоем, короткие и быстрые человеческие волны с безопасного расстояния накатывались чуть ближе, и тут же отступали, словно самые настоящие морские, оставляя в полосе прибоя принесенный мусор. С каждой новой волной кучки этого вроде бы мусора росли, упорядочивались, постепенно превращаясь в то, чем они и должны были стать — в осадные башни, должные защитить нападавших от разместившихся на стенах лучников и позволить им самим прицельно стрелять внутрь города.
Сай смотрел на город, хмурился, ответил рассеянно, чуть пожав плечами:
— Может, и есть, Шем велик. Хотя… ставить на это я бы не рисковал.
И Конан окончательно уверился, что Закарис никогда не станет королем объединенного Шема. Да и правильно, не потянет он, хватит с него и Асгалуна.
Конан хмыкнул и тоже перевел взгляд на Шушан, пытаясь понять, что же там привлекло внимание Сая. И как раз вовремя, чтобы увидеть, как неторопливо расползаются в стороны тяжелые створы городских ворот, выпуская наружу защитников, очевидно, решивших дать осаждавшим последний бой, ведь не рассчитывают же они, действительно, победить, сколько их там может быть, тех защитников? К тому же полуодетых, плохо вооруженных, с какими-то баулами и детьми…