-Шутишь? Побереги силы для другого. Сначала я сам хочу с тобой развлечься, как следуют. А потом к нам присоединятся мои друзья. Ты их помнишь? Хотя, если ты будешь послушной девочкой и доставишь мне удовольствие, я, пожалуй, могу тебя пощадить и оставить себе…
-Это…очень благородно с твоей стороны…- пробормотала я.
-Кто тебе позволил, девка, обращаться ко мне как к равному? Безродная гниль, целуй мне руку, проси прощение и повторяй – «Я – дерьмо».
-Ты – дерьмо. – послушно произнесла я, не отводя взгляда, улыбнулась и произнесла еще раз, громко и медленно. – Ты - дерьмо. Слышишь? Дерьмо! И я требую немедленно меня отпустить…
Калидаст сжал горлышко бутылки так, что оно хрустнуло. Он побагровел. Отшвырнул бутылку в сторону и медленно поднялся. Потянулся и начал медленно расстёгивать длинную сорочку свободного кроя. Открывая прокачанную грудь, покрытую колечками рыжеватых волос. Кожа на груди была смуглой, оттеняя болезненную бледность лица. Шурша, сорочка сползла на пол. Он остался в облегающих домашних брюках из тонкой, чуть ли не прозрачной ткани, выразительно обрисовывающей пах. Наверное, его фигуру можно было бы считать привлекательной, подтянутой и спортивной. Но я видела, как физическая привлекательность окрашена эфирной бурой слизью. Кажется, я даже почувствовала ее зловонной запах. И поморщилась.
- Да как ты смеешь смеяться надо мной! – прокричал он, по-своему истолковав мою гримасу. – Все! Ты доигралась. Пощады не будет.
Он подошел ко мне невыносимо близко. Навис. Мое лицо почти уткнулось ему пупок. Я попыталась уклониться и отвернуться. Он обхватил мое лицо горячими ладонями, заставляя посмотреть на него сверху вниз.
-Какие губки, какой ротик! Посмотрим, как широко он открывается и как громко кричит… - его палец коснулся рассечённой губы, надавил, приподнимая, обводя десну, другой рукой сдавливая скулы, точно пытаясь заставить разомкнуть плотно сжатые зубы.
-Помнишь, как тебя однажды запороли на кухне за пролитый суп чуть ли не до полусмерти? Ты тогда встать не могла и выползала на четвереньках? А ведь это я тогда доплатил кухарке и розги смазал замечательным гелем. Ведь тебе было больно, да? Я смотрел и мне было тебя даже жалко…почти.
Я молчала. Он хмыкнул. И вдруг смачно плюнул мне в лицо. С удовольствием размазал плевок, втирая в губы и щеки. Ему явно нравилось видеть, как я корчусь от отвращения.
-Давай-ка я тебя раздену. Он оттянул голову за волосы, другой рукой дергая бретели топа, подцепляя, отрывая и обнажая грудь. Я зажмурилась и задержала дыхание. Чувствовать его прикосновения было невозможно. А он бесцеремонно сжал, накрывая целиком сначала одно полушарие, затем другое. Прикосновения были на удивления осторожными. Его взгляд как-то изменился. Стал даже немножко испуганным. Или мне показалось? Он касался почти нежно. Но было очень стыдно и противно.
-Знаешь, Танцорка, твое выступление тогда было незабываемым. Даже не представляешь, как я мучился, как хотел тебя и вот ты здесь. Совсем моя. Я могу сделать с тобой все, что захочу. Могу замучить. Убить. Любить…
-Мне жаль, что я доставила вам столько беспокойства…- произнесла я ровно, стараясь не морщиться от боли. Пальцы мужчины тянули за волосы, чуть приподнимая в воздух. Я, распятая за руки и за ноги, вздернутая вверх за волосы, чувствовала себя беспомощной. Но постаралась твердо посмотреть в глаза. Показать сейчас слабость – подписать приговор. –Мне действительно жаль. - еще раз повторила я. – Я испугалась и хотела защитить себе. Я вовсе не собиралась нанести оскорбление. И тем более не ожидала, что…- Я сбилась. Потому что его рука снова легла на грудь, погладила неторопливо. При этом он внимательно наблюдал за выражением моего лица.
-Не ожидала, что я увижу танец в деталях? Хм, а знаешь почему твои чары не подчиняют меня? Знаешь, почему я тебе не по зубам?
Он вдруг отпустил мои волосы, и голова безвольно упала на грудь. Он присел передо мной на корточках. Его палец прочертил дорожку от груди к животу. Он подхватил подбородок. И заставил снова смотреть на него. Но теперь я смотрела на него чуть сверху.
-Потому что я – настоящий правитель империи. Я тот, кому подчиняется Эллуйн. Я – истинный император.