Я не смогла сдержать усмешки.
Калидаст поднялся. Его рука с подбородка переползла на горло. Сжала сильно.
-Ты не в том положении, чтобы смеяться. Ты надеешься, что твой лже-император спасе тебя? Даже не надейся. Ему не до тебя. Он уже мертв. Или корчится в предсмертных судорогах.
Мое горло отпустили. Я закашлялась.
-Врешь…- просипела я.
-Тебе тоже подписали смертный приговор. Но я могу его отменить. Если захочу. – Он коснулся моей щеки, убирая растрепавшиеся пряди. - Я ведь могу быть ласковым, танцорка. Если ты будешь меня любить…
11
«Ты -псих!» - хотелось крикнуть в ответ. –«Ты бредишь! Мой император размажет по стенке всех клэров и тебя заодно! Он же бессмертный. Он – непобедимый! Он самый сильный и самый лучший! Он спасет меня. Он бы уже спас. Просто…у него очень много врагов. И…а что если. Ну вдруг. Его самого нужно спасать». Я перевела дыхание и улыбнулась. Получилось криво и вымученно, но попытку оценили.
-Выпить хочешь?
-Не откажусь. Отвяжешь? – Я выразительно потрясла руками. Цепи зазвенели, как безумные.
-Зачем? Руки тебе не понадобятся. Просто открой пошире ротик! – произнес он довольно и противно хихикнул. Подошел к столу, хватая новую бутыль.
-Ты, кажется, предлагал мне тебя любить? Я бы хотела. Но не могу. – я громко вздохнула.
-Почему? – спросил Калидаст, прикладываясь к бутылке, делая большой глоток, беря меня за подбородок и щедро поливая алкогольной смесью лицо. Жидкость заливалась в нос, щипала глаза. Я приоткрыла рот и провела языком по влажным губам. Рука Калидаста вздрогнула и застыла. Мне захотелось чихнуть и отплеваться, но вместо этого я произнесла, стараясь подражать Дианке:
-Ка же мне любить тебя, мой лорд? Мои руки связаны. Любви нужны прикосновения.
-Хм…Зачем тебе руки, м-мм-м…- промычал он, взбираясь на кушетку, усаживаясь на меня так, что я была придавлена к жесткой спинке. Я чувствовала его разгорячённую твердось, упершуюся вниз живота. А он, бросив бутыль в подушки, схватил меня за плечи и прильнул к губам грубым, всасывающим поцелуем. От отвращения и унижения на глазах выступили слезы. Я задержала дыхание, закрыла глаза, признавая на помощь силы Эллуйна. Но я была опустошена, будто выгорела изнутри.
-Какая ты…- произнес мужчина, отстраняясь, ерзая, глядя на меня блестящими глазками, дыша тяжело. Я видела, что он распален и его не остановишь.
-А какой ты, мой лорд…Загадочный. Говоришь все так непонятно. Пугаешь. А вот если я сейчас начну тебя любить, а ты вовсе и не император? – произнесла я на одном дыхании.
-Для тебя я – все. И я тебя хочу…- он привстал, хватая меня за волосы и притягивая вверх.
-Если ты хозяин, то почему связываешь? Хозяин, тем более император – тот, кому передают свободу добровольно. Тиас никогда не заковывал меня в наручники ( « у него были другие методы подчинения» - подумала я). Я передала ему свободу по доброй воле. – прошептала я хрипло («Почти» - сказала себе). – И тебе отдамся с радостью, если докажешь, что власть принадлежит тебе.
«Сомнительная радость» - но вслух этого лучше не говорить.
-Не надо мне отдаваться, я тебе возьму сам – так, как хочу и сколько хочу.
-Ха-ха-ха! Но владеть и поиметь против воли – разные вещи. Или ты не чувствуешь разницу, потому что тебе ни одна женщина не давала по любви?
-Женщины не способны на любовь. Вы все – жадные, расчетливые и похотливые …яди. Вот ты, к примеру. Все говорили, что ты была влюблена в дана Анирулена. И что? Как только встретила кого-то побогаче и влиятельней, куда же испарилась твоя любовь?
-Если с тобой ложились за деньги, то за даном Анируленом любая была готова пойти за поцелуй…
-Кроме тебя. Я вижу тебя насквозь. Ты считаешь себя слишком ценной. Хочешь себя продать подороже. А у меня очень много денег. Но тебе ведь этого мало?
Он снова присосался к моим губам.
-Теперь у меня будет власть. Скажи, что я лучше всех…Поцелуй меня…по-настоящему. И, я может быть, сниму с тебя наручники… - и уткнул меня лицом в свой живот. Его тело дрожало от напряжения. Я ощущала его желание, нетерпеливое и настойчивое. Животное. И его тело в рыжих колечках волос, пахло шерсть болотной псины. Его руки сжали плечи. И диалог он явно не собирался продолжать.