-Я хочу поиграть. Ты со мной? – спросил голос так, что в этом безобидном вопросе отчетливо слышалась угроза.
-Знаешь, что я люблю? – продолжал шептать он.
Холод еще сильнее сковал плечи, но я ощутила, как один пальцев, показавшийся мне горячим, как раскалённые на жаровне угли, двинулся вверх.
- Я люблю бархатистую кожу. Плетка не подходит для таких нежных девочек. Что же мне делать? Если я хочу причинить боль.
-Тебе нравиться причинять боль? – спросила я, попытки открыть глаза не увенчались успехом. Я крутила головой, прислушиваясь, принюхивалась, но я не ощущала ничего, кроме страшного шепота и горячих прикосновений. Палец очертил полукружье груди, задел сосок, проскользил по ключице и застыл на шее. Горячая дрожь пробежала по телу. Хотя кончики пальцев рук и ног, казалось, заморозились еще больше. А запястья и лодыжки совсем онемели. Я не чувствовала наручники, будто висела в воздухе. Только позвякивание цепей, когда я вздрагивала от обжигающего касания, напоминало мне. Я – в его власти.
-Нет. – наконец произнес мой мучитель.
-Что – нет? – переспросила я.
- Боль для меня не на первом месте. Я обожаю покорность. А как добиться послушания? Боль – самый впечатляющий учитель. Не находишь?
-Нет. Боль меня ничему не научила.
-То есть ты не боишься боли?
-Когда ее слишком много, она не впечатляет.
-Ты- гордая. Может быть, унижение для тебя будет более запоминающимся наказаниям?
-Может быть. Вот только за что меня наказывать?
-Мне сказали, что ты рабыня. А рабынь наказывают просто так. Для удовольствия.
-Вам доставляет удовольствие унижать?
-Хм. Согласись, в этом определенно есть нечто приятное. К тому же боль и унижение можно смешать. Получится насыщенный и утонченный коктейль. Особенно, если боль не оставляет ран и увечий. А вспыхивает на пределе. Грозит уничтожить и вдруг стихает. А на твоих щеках слезы. Ты дергаешься, кричишь и унизительно просишь меня остановиться. И ты готова на все. Только бы больше не чувствовать. А я продолжаю. Я наслаждаюсь. Я могу быть жестоким. Веришь?
-Я допускаю такую возможность. Скажи мне, кто твой друг и я скажу, кто ты.
-Ты считаешь меня своим другом?
-О, нет! Кх…- вместо ироничного смеха изо рта со свистом вырвался хриплый кашель. – Друг Калидаста – мой враг…
-Очень интересно…- горячий палец обвел сухие губы. Ладонь легко коснулась щеки. И пальцы, будто перебирая струны, побежали вниз по спине. А другая рука, до сих пор неподвижно лежащая на бедре, стала томительно медленно подниматься вверх. – Как же ты оказалась такая беспомощная и раздетая в самый разгар ночи у своего врага с раздвинутыми ногами и вся такая готовая принять самые изощренные муки. Он тебя похитил?
-Да…- ответила я, чувствуя, как дыхание перехватывает, потому что одна из ладоней очень осторожно прошлась между бесстыдно раскинутыми ногами.
-Вот так вот прямо-таки пробрался к тебе в спальню, где ты сладко спала, ничего не подозревая и не собираясь никуда выходить…- его руки резко сжали талию и потянули к себе. Меня пронзил такой мощный разряд. Казалось, что тело, покрытое коркой льда, взорвалось и превратилось в расплавленную лужицу талого снега. И я, растекаясь в горячих ладонях, начала медленно испаряться, ощущая какое-то неясное томление там, где еще бегали горячие мурашки, оставленные его прикосновениями….
- Схватил за волосы и приволок сюда и подвесил над кушеткой? – беспощадно продолжил голос. - Хотя, не буду отрицать ты очень соблазнительно смотришься среди этих подушечек. А вот трусики тебе явно ни к чему. – И тонкая ткань трусиков смяли его настойчиво-жаркие пальцы. - Так что, Калидаст ворвался в твой дом, сломав замки и разогнав охрану?
-Не совсем…
-Или совсем не так?
-Почти…
-А я думаю, что ты – подлая врунишка. Говоришь, что он твой враг, а сама полетела к нему на свиданье, едва он поманил тебя пальцем…
-К нему? Да никогда! Я даже представить себе не могла, что это он.
-А кого же ты представляла? Меня?
Губ коснулся гладкий пластик, вливая в меня горечь настойки, в которой я опознала регенерирующую смесь обезболивающих. Но у нее был подозрительно странный привкус. Едва я хотела выплюнуть, как челюсть жестко сомкнули, нос зажали.