Одна рука оторвалась от меня, но лишь для того, чтобы поднять меч с пола и обратно лечь мне на грудь уже с острым орудием на пару.
- С каких пор, отродье, ты стала считать меня наивным глупцом? - меч и массивная рука подавляли. Лезвие достаточно далеко от шеи, но этих сантиметров не хватало, чтобы можно было восстановить спокойное дыхание в легкие и подарить чувство безопасности.
- Что же ты молчишь, я спрашиваю, похож ли я наивного глупца, которого можно обманывать? - свободной рукой зажал мне подбородок и резко, причиняя боль, развернул к себе, заставляя взглянуть в глаза и ответить правду. Я увидела глубокие морщины возле прищуренных от злости глаз, массивный квадратный подбородок, напрягшуюся челюсть, рот слегка приоткрыт, а глаза, как обжигающий Красный Песок по ночам будто бы равнодушны, но столь опасны и хлестки. Пристальный взгляд ударяет по нервам, как кнут оголенную плоть. Вздрагиваешь... вздрагиваешь и ждешь очередного удара.
Весь гнев сейчас тщательно спрятан, но любое неловкое действие приведет к стремительной атаке, поэтому не следует провоцировать. Я временно замерла без движения и прислушалась к интуиции, как поступить, ведь я не защищена - лежала на мужчине, а одна его рука обнимали мое тело и мешала подняться.
И чем больше длился контакт напряженных замерших тел и обмен наших взглядов, тем сильнее позади между моих ягодиц наливалась кровью мужская плоть. Бешенный коктейль ярости и желания захлестывал и опутывал нас витками. Дурманил трезвую голову.
Не дождавшись ответа, Артур прекратил удерживать мое лицо, а направил обе руки вдоль по моему телу. На что я отреагировала однозначно: заерзала, тем самым плотно сжав колени, и, не дав прикоснуться к самому интимному месту.
Раздался "свист" над ухом. Движения Артура немыслимо четки и быстры, их невозможно предсказать или опередить. Чудесным образом они прекратили домогательства и взяли острое любимое орудие. Меч серебряной полосой рассек воздух и застыл прямо передо мной. На секунду сердце рухнуло в ноги, побоявшись смертельного удара меча, но через некоторое время я поняла, что цела и дышу. Пусть и воровато, рвано и никак не могу надышаться.
- Дернешься и порежешь себе ноги, - поведал удовлетворенный шепот, а теплое дыхание поцеловало за ушком и вызвало легкую дрожь и слабость в возбужденном теле.
Каждая наша встреча наедине, как маленький личный взрыв, который еще долго терзает и не оставляет в покое. Оказалось, что меч прошел ниже подлокотников и аккуратно лег сверху на мои колени, если начну сопротивляться, то могу пораниться. Получалась некая ловушка: слева и справа преграда в виде подлокотников, а сверху меч. Чтобы его вытащить и освободиться из заточения нужна точность и время.
Артур удовлетворенно положил меч мне на ноги и освободил две руки.
Моя нижняя часть тела теперь полностью заблокирована без движения, если не желаю пораниться. Попытаюсь встать, повернуться влево или прямо, куда угодно и острый меч заденет кожу.
Довольный зверь распахнул концы моего одеяния в разные стороны, отчего мое тело вплоть до выемки между ключиц оказалось раскрыто и готово к тщательному осмотра. И тут же его руки обхватили мои груди, и живот. Порочно пленили и начали страстно и требовательно гладить мою кожу, вызывая во мне жгучее желание, спиралью раскручивающееся внизу живота. Они так гладили, словно впервые дорвались. Грешным делом, можно подумать, что он в нетерпении от идеи позабавиться со мной. А когда его рука опустилась между моих разведенных ног и нежно погладила мою плоть, должно быть, шейх с удовлетворением ощутил как намокли пальцы от моих соков. В ответ его дыхание над ухом стало еще жарче и тяжелей, а зубами он до боли закусил мою шею, вызвав мой пронзительный стон и временную потерю дыхания. А затем он начал всасывать губами тонкую кожу моей шеи, на которой в дальнейшем от чудовищно-грубой ласки останутся кровавые отметины, как последствия его "любви".
- Ты ведешь себя, как хорошо-обученная потаскуха, позволяя другим мужчинам прикасаться к себе, а мне это не нравится и я презираю потаскух. Моя мать была одной из них и ты ведь не желаешь подорвать мое доверие?
От этой страстной боли я пришла в себя, сбросила наваждение и упрямо заявила:
- Я не буду с тобой заниматься любовью! Мы никто друг для друга!
Это действительно так. Я не принадлежала ему и не намерена чтобы со мной играли, когда пожелают, используя в качестве источника сексуального удовлетворения. И тем более сейчас не намерена после его унижения и не желания обговорить ситуацию.
- О, да, о, да, Лилия! - прошептал ни на секунды не останавливая свои нетерпеливые руки, самозабвенно блуждающие по моему телу. - Учись говорить мне «да». Всегда «да»!