3 июня 1795 года
Три дня назад доктор Десо, лечивший Мальчика, внезапно скончался от воспаления мозга — по крайней мере, так об этом сообщалось. Улицы гудят от слухов. На этот раз Агат согласна с Ланнуа: врача отравили.
Я все повторяла им, что для такого вывода нет никаких оснований, но теперь и племянник доктора заявил, что его дядя был отравлен, — и все оттого, что он обнаружил, что ребенок, за которым он ухаживает, вовсе не дофин.
— Вот видите! — в один голос воскликнули Ланнуа и Агат.
8 июня
Встретив меня в Ла-Шомьер, Тальен буквально втащил меня в кабинет.
— Комитет общественной безопасности собрался на чрезвычайное заседание. Дофин умер, — прошептал он.
— Мальчик? — Я села. Всего неделю назад умер доктор, лечивший его… а теперь и сам Мальчик? Ему было всего десять лет.
Мне вспомнились слова гражданина Фуше: «Как это будет удобно, если Мальчик скончается…» Меня охватило тошнотворное чувство беспомощности.
— Когда? — спросила я.
— Сегодня, в три пополудни.
Было шесть часов.
— Никому не говорите, — беспокойно огляделся по сторонам Тальен. — Особенно Терезе.
13 июня
Весь день провела у депутата Барраса, готовила очередной прием. Сидела в кабинете, надписывая приглашения.
— Вы избегаете меня? — спросил наконец Баррас, заметив перемены в моем поведении.
Я положила перо. Что я могла ответить? Это правда, я избегала его. Со времени смерти Мальчика меня не оставляла тревога.
Депутат Баррас театральным жестом приложил ладонь ко лбу.
— И даже на этот вопрос она не отвечает. Как горько созерцать глубину ее отчаяния!
— Тут не до комедии, — сказала я.
Он поставил рядом со мной стул и сел.
— Трагедия?
— Я не могу об этом говорить.
— Все эти гадкие сплетни, да?
— Гадкие сплетни были всегда…
— Но этим вы верите?
Я смотрела в сторону. Отдала бы что угодно, лишь бы не оказываться в этом положении, не говорить на эту тему с депутатом Баррасом, но я уже начала, и теперь не оставалось ничего иного, как продолжать.
— Говорят, вы водите компанию с врагом, с англичанами.
Депутат Баррас посмотрел на меня с интересом.
— С Богом проклятыми?
— Это правда?
Он самодовольно ухмыльнулся.
— Осмелюсь предположить, шпионы всей страны не собрали бы улик для такого обвинения.
— Как вы можете шутить? — Я приказала себе сохранять спокойствие. — Думаете, это игра?
— Это игра, Роза, сложная игра. Не притворяйтесь, будто понимаете. — Теперь Баррас был зол.
— Вы признаете это? — Я выпрямилась в кресле: мне вдруг стало не хватать воздуха.
— Факты верны, намерение — нет. Есть ли лучший способ узнать врага, чем находиться в союзе с ним? Или, по крайней мере, заставив его поверить, что вы союзник. Опасное времяпрепровождение, это верно, ибо такой псевдосоюзник рискует заслужить осуждение со всех сторон. Но рисковать мне не впервой. Да и на какой риск не пойдешь ради блага республики?
— Это вы убили Мальчика? Вы отравили сына короля?
Депутат Баррас вздохнул.
— Есть вещи, которых вам лучше не знать, — сказал он.
У меня перехватило дыхание.
— Вы…
Он поднял руку, обрывая меня.
— Это не то, что вы думаете.
— Тогда?.. — Во рту совсем сухо.
— Неприятная истина заключается в том, что добрейший дядя ребенка, граф д’Артуа, заплатил значительную сумму, чтобы дело было сделано. Он предпочитал освободить трон для себя самого, представься такая возможность.
Совсем растерявшись, я не знала, что и сказать.
— Граф д’Артуа?
Депутат Баррас кивнул.
— Предложил заплатить? — За смерть собственного племянника…
— Заплатил.
— Заплатил вам?
Депутат Баррас медленно кивнул.
— Так, значит, это вы… — холодно проговорила я, начиная подниматься. — Вы…
— Подождите, — остановил он меня, положив ладонь мне на руку. — Не я. Он был славным парнишкой; да будет вам известно, я даже увлекся им, на свой лад. Некоторое время назад он умер своей смертью, от лихорадки. В этом я неповинен.
— Но почему не объявить об этом? Зачем вся эта секретность?
— Но Испания никогда не подписала бы… — Он развел руками.
— Вы имеете в виду мирный договор?
Он устало кивнул.
— Значит, умерший ребенок был не Мальчик?
— Тот ребенок был болезненным, глухонемым сыном кузнеца. Подсадная утка, как говорится. В нем поддерживали жизнь, чтобы заключить мир с Испанией; он был обречен на смерть в любом случае. Природа выполнила за нас нашу работу.