— Я дам вам намек, — сказал он, потом вдруг встал и склонился, опираясь руками о подлокотники моего кресла. В его дыхании угадывался сладковатый аромат фисташек. Прежде чем я успела ему помешать, он прикоснулся своими губами к моим, и я почувствовала его язык — мягкий, ищущий. Я отпрянула.
— Зачем вы это сделали? — Признаюсь, я не понарошку была потрясена его пылом, так как всегда считала капитана «безопасным» в этом смысле.
Капитан Шарль сел на корточки.
— «Зачем?» — не тот вопрос, который обычно задают дамы, когда их целуют. — Он поднялся на ноги и оправил сюртук, стараясь скрыть волнение. Я отвернулась, краска залила мне щеки.
«Вероятно, мне стоит завести любовника?» — подумала я, вообразив своего мужа в чужих объятиях. Но станет ли таким любовником забавный маленький капитан Шарль?
Ночь выдалась туманная. Я осторожно ступала, опираясь на руку капитана Шарля. Мы оба хихикали, как школьники, спотыкаясь в темноте, вздрагивая при каждом шорохе. Вдруг послышалось фырканье и рычание; я замерла, цепенея от страха.
— Это храпит мой слуга, — прошептал капитан, следуя со мной по узкой тропинке к старому фермерскому дому. За стеной залаяли две собаки.
— Тихо! — шикнул капитан в открытое окно.
Я положила руку ему на плечо, чтобы не шататься. Он икнул, и я повалилась на стену, стараясь не захохотать. Помню, подумала, что сильно возбуждена и впоследствии пожалею о том, что сейчас произойдет.
Капитан Шарль открыл скрипучую дверь в свою спальню. Пахло собаками. Он зажег фонарь и, спотыкаясь, начал бродить по комнате, что-то прибирая. Потом накрыл кровать полотном.
— Вот. — Он поцеловал меня и притянул к себе. — Пожалуйста, не передумайте, — прошептал он, чувствуя, что это вполне возможно. Он потянул за шнурки моего корсажа, его губы и язык искали меня, на грудь легли его пальцы. Не выдержав, я застонала, и мы упали на кровать.
Он встал, чтобы развязать панталоны, снял их и потянул за кальсоны. Я застенчиво отвернулась. Он сделал шаг к кровати и, видимо, потерял равновесие, ибо начал скакать по комнате на одной ноге: другая застряла в кальсонах. Свет единственного фонаря выхватывал из темноты обнаженные ягодицы и довольно большое, подпрыгивавшее в разные стороны «достоинство».
Тут я — ничего не могла с собой поделать — все же рассмеялась. Затявкали собаки. Капитан Шарль подтянул кальсоны и сбежал по лестнице успокоить своих питомцев. Когда он вернулся, я сидела скрестив ноги на кровати, вытирая платком щеки. И все еще смеялась, но уже не как прежде: бока у меня болели.
Смущенный, он сел рядом со мной.
— А мой лакей все храпит… — с печалью в голосе сказал он.
— Ох, капитан Шарль! — Я положила руку ему на плечо и ощутила, что и его тоже разбирает смех. Мы хохотали, не в силах остановиться. Чуть успокоившись, он нежно поцеловал меня и помог встать на ноги. Опасный момент миновал.
11 июля
Утром капитан явился к моей двери с букетом цветов. Я смотрела на него, как мне показалось, очень долго, но, вероятно, этот миг длился не дольше двух сердцебиений. Затем я поцеловала его в гладкую щеку.
— Простите, капитан Шарль, не могу найти нужных слов. — С тем я и приняла подношение.
13 июля
Проснулась от стука копыт курьерской лошади, галопом скакавшей по аллее. «Бонапарт ранен в Египте, — торжественно сообщили мне, — во время нападения на Сен-Жан д’Акр».
— Жене генерала не привыкать к ложным донесениям, — заверила я слуг, но тем не менее велела запрягать карету.
— Поеду с вами! — обронила на ходу Мими, убегая в дом за шляпой.
Сдерживая слезы, я бормотала под нос:
— Донесение, несомненно, ложное. Поеду в Париж, в Люксембургский дворец! Директор Баррас должен все знать…
Внезапный мушкетный залп заставил меня вздрогнуть. Ах да, конечно, завтра же День взятия Бастилии!
Из дома с трепещущими голубыми лентами на шляпе выбежала Мими. Кучер сел на козлы, карета накренилась.
«Директор Баррас не принимает», — сообщили мне во дворце.
— Директор запретил пускать к нему посетителей.
— Но меня-то он, конечно, примет!
— Никаких исключений, — заверил меня юноша при дверях. Видимо, совсем недавно на службе и боится совершить промах.